Шипы смерти (ЛП)

— Исла, просто брось это, — проворчал он. Моя рука потянула брата за рукав костюма, заставив его застонать от раздражения. Даже в пятнадцать лет моя рука на руке Илиаса выглядела маленькой и детской. «Мертвые тоже заслуживают покоя, и разговоры о них не принесут вам никаких ответов».

«Я должен быть судьей этого», — возразил я плаксивым голосом. «Я уверен, что ты что-то знаешь, но ты упрямая свинья».

"Это моя работа."

Я покачал головой. «Нет, твоя работа — рассказать мне все, что ты знаешь о нашем отце. Моя мать. Я заслуживаю знать. Его челюсти сжались, но прежде чем он успел что-либо сказать, я продолжил: «Ты знаешь, как дерьмово ничего не знать о своих родителях». Я глубоко вдохнул в легкие. «Даже простой биологический тест на сходство черт с твоими родителями. Я не знаю, есть они у меня или нет».

Я мог видеть мрачное выражение его лица, и мне показалось, что я услышал скрежет зубов моего брата.

Тишина затянулась. Другие родители приходили и уходили, бросая на нас любопытные взгляды, но никто из нас не замечал их. Как всегда, Иллиас пришел на родительское собрание в качестве моего опекуна. Почти на двадцать лет старше меня, Илиас был моим братом, моей матерью и моим отцом. Вся моя семья. Другой наш брат, Максим, тоже помогал, но Иллиасу всегда удавалось выполнять эту роль более эффективно. У него была аура бога — высокого, сильного и могущественного. Его темные волосы и пронзительный обсидиановый взгляд мешали женщинам сопротивляться.

Поэтому, конечно, учителя-женщины падали в обморок от него, а учителя-мужчины чувствовали себя неловко рядом с ним.

Мягкий ветерок пронесся над территорией моей школы. У меня оставалось всего десять минут или около того, прежде чем он уйдет, и мне придется вернуться в свою комнату в общежитии. Рейна и Феникс уже были там. Их отец приходил и уходил, и они оба были рады, что остались одни.

Я не возражал против этого здесь, но мне нравилось быть дома с моими братьями. Мне нравилось быть с ними где угодно.

— Ты похожа на нее, — сказал он наконец. «На самом деле, ты ее точная копия».

Мои глаза расширились. "Действительно?" Моим ответом был краткий кивок. — Но она тебе не понравилась?

Мышца на его челюсти напряглась, и в глазах промелькнуло что-то горькое.

«Я не знал ее достаточно хорошо и недостаточно долго».

Я разочарованно вздохнул. — Ну, ты знал ее как минимум девять месяцев.