Шипы смерти (ЛП)

Энрико сидел на краю кровати, его рука не отрывалась от моего тела. Он уже был одет в свой фирменный черный костюм, его куртка расстегнута, и я мог видеть его жилет. Почему он выглядел так чертовски сексуально в костюме? Хотя даже этот элегантный костюм-тройка не мог ни скрыть его крепкие мускулы, ни скрыть его жестокость.

— Встань, прими душ и оденься.

— Брак — отстой, — пробормотала я, отвернувшись от него.

Он притянул меня назад, чтобы я оказалась лицом к нему, и я раздраженно поджала губы. "Что вы сказали?"

Я мило улыбнулась. "Ты слышал меня. Или твой слух ухудшился с возрастом?»

Черт, это было хорошее возвращение. Одно очко Исле.

Он сузил глаза.

«Хочешь потрахаться в рот?» Мои бедра сжались, и огонь вспыхнул в каждой клетке моего тела. О, мой чертов Бог! Кому-то нужно было облить меня ледяной водой и охладить. — Потому что мне кажется, что ты снова жаждешь наказания. И единственное, что ухудшит мой слух, пикколина , это твои крики, пока я тебя трахаю.

Он шлепнул меня по заднице, чтобы подчеркнуть свои слова, но прежде чем я успел вскрикнуть, его пальцы начали мять плоть, успокаивая ожог. «Теперь ты хочешь, чтобы я трахнул тебя в рот, или ты будешь вести себя хорошо?»

Хм.

Я тут же мысленно ударил себя, чтобы вернуть немного здравомыслия. — Я пройду проверку на предмет того, что позволю тебе трахать мой рот, — пробормотал я. Я должен оставить свои варианты открытыми, верно? Он напал на меня, но мне еще предстояло ощутить его вкус. В этом браке я бы сохранил всю возможную власть.

«Отлично», — сказал он, явно не желая, чтобы мой рот касался его члена. Вызов принят. Я бы заставил его жаждать этого. Он обнял меня своими сильными руками, поднял на руки, как неандерталец, перекинул через плечо и без особых усилий понес в ванную.

«Боже, что это за то, что ты обращаешься со мной, как с мешком картошки?» — пробормотал я, шлепнув его по спине, в результате чего он шлепнул меня по заднице. «Господи, перестань трогать мою задницу. Я знаю, что ты одержима этим — это милая задница — но давай, черт возьми. Это чувствительно из-за…

Я остановила себя, образы прошлой ночи проносились в моей голове и заставляли мою киску сжаться. Прекрасный. Я превратился в сексуального маньяка.

Затем, как будто он подумал то же самое, его свободная рука поднялась к моей заднице и нежно потерла ее. Ласково.

«Я уже говорил тебе, dolcezza , мне нравится твоя задница».

Сердцебиение застало меня врасплох. Умная часть меня знала, что он говорит, что любит мою задницу и, вероятно, хочет ее трахнуть, но романтическая сторона меня восприняла это как «он любит меня ».

При таких темпах к концу недели мне понадобится главный врач. Я подняла голову и мельком увидела нас в зеркале. Я, голый и растрепанный. Он, одетый и выглядевший во всех отношениях как горячий итальянский гангстер, каким я его узнал.

Он осторожно опустил меня, позволив мне соскользнуть вниз по его телу, трение его одежды о мою обнаженную кожу заставило меня ожить. Его темный, мерцающий взгляд нашел мой и задержался на несколько секунд, которые, казалось, растянулись на часы. Он смотрел на меня с пугающим молчанием — желание и потребность отражались в его обсидиановых глубинах и мои собственные. Но там было что-то еще.

Волноваться.

Я не мог избавиться от ощущения, что что-то не так.

"Все в порядке?" Я услышал свой вопрос. — С вашими детьми все в порядке?

— Да, с нашими мальчиками все в порядке.

Было ужасно, как легко он втянул меня в свою жизнь и включил меня так, как будто я всегда должен был быть таким. Мне нравились Энцо и Амадео, но думать о них как о наших детях… Да, это было немного натянуто. Они были примерно на десять лет моложе меня.

Прежде чем я успел что-то сказать, он обошел меня и включил душ.

«Мы скоро уезжаем. Приготовься."

Он повернулся, чтобы уйти, но я схватила его за рукав, крепко сжала и не отпускала.

"Куда мы идем?" Он не пошевелился и ничего не сказал, как будто раздумывал, говорить мне что-нибудь или нет. «Энрико, если ты будешь держать меня в неведении, клянусь тебе, я подожгу весь твой мир».

Он поднял бровь, затем поднес другую руку к рукаву и медленно освободил мои сжимающие пальцы от своего дорогого костюма, пристально изучая меня, как будто определяя, в здравом ли я уме.

«Слишком поздно, приятель» , — подумал я про себя.

Потом он меня удивил. «Если это сделает тебя счастливой, Исла, я позволю тебе сжечь весь мой мир. Но ты все равно останешься моей женой. Я отказываюсь тебя отпускать».

Его слова вызвали незнакомое покалывание у меня в спине. Это не было возбуждением или похотью. Это было что-то еще, но я не мог понять, что именно.

— Ты всегда такой собственник? — пробормотал я, хотя в моих словах не было никакой остроты.

"Нет."

Я ему не поверил. Этот человек был помешан на контроле. Безжалостный. Я был совершенно уверен, что меня пленили именно его дикие и навязчивые манеры. Возможно, внутри меня была тьма, как и у моего отца. Прямо как мой брат. Потом я вспомнил о Татьяне, и меня наполнил стыд.