Шипы смерти (прогонка)

— Ты это сделала, — заверил я ее. «Больше, чем вы когда-либо узнаете. А теперь сделай меня еще счастливее и открой свой подарок».

Медленно Исла взяла чемодан и положила его на ближайший стол. Ее пальцы слегка дрожали, когда она открыла его, и воздух наполнился вздохом. Ее рот несколько раз открылся и закрылся, прежде чем вымолвить слова.

— Я не понимаю, — выдохнула она.

«Это скрипка, которая раньше принадлежала Никколо Паганини», — мягко сказал я ей. «Я знаю, как сильно ты любишь свои скрипки, и это был самый быстрый способ получить их».

«И я благодарен. Я действительно. Но я не могу обойтись без своей скрипки, — пробормотала она. «Это часть меня, и это было бы все равно, что заменить одну из моих конечностей».

Это имело смысл. Все, что я слышал о музыкантах, подсказывало мне, что это именно так.

«Мы все еще собираемся получить эту скрипку, но я попрошу принести другую твою скрипку».

Ее взгляд метнулся от меня к синьору Паганини, затем снова ко мне. — Но… но… это слишком. Я не мог. Она поймала взгляд синьора Паганини. «Это принадлежит твоей семье. Я не могу принять что-то настолько значимое».

Синьор Паганини ухмыльнулся. «Ваш муж купил это, оно ваше». Ее глаза расширились, и она повернула голову в мою сторону.

"Почему?" – выдохнула она, недоверчиво покачав головой. «У меня много инструментов. А этот… я не мог. Это слишком много."

«Это мой подарок, аморе . Ты не откажешь мне. Вы будете?"

Синьор Паганини, должно быть, боялся, что я попрошу вернуть свои два миллиона, если она откажется, потому что он вмешался: «Я бы не продал их кому попало, синьора Маркетти. В ваших прекрасных руках инструмент снова начнет создавать музыку».

Ее нежные пальцы скользили по деревянным волокнам скрипки. Я мог сказать, что она этого хотела, но что-то ее сдерживало. Я жестом попросил синьора Паганини дать нам минутку, и он исчез сзади.

«В чем дело?» – спросил я ее, подойдя к ней сзади и обхватив руками ее талию. Я следил за стеклянным дисплеем напротив нас, чтобы убедиться, что сзади не исходит угроза. От некоторых привычек было трудно избавиться. — Тебе это не нравится?

«Мне это нравится», — пробормотала она. «Мне просто неудобно получать такой дорогой подарок, не имея возможности подарить его взамен», — мягко призналась она.

Я наклонился ближе, покусывая ртом ее мочку уха. «Ты дала мне больше, чем я когда-либо смогу отплатить, пикколина ». Она выставила задницу, касаясь моего таза. — Но если ты настаиваешь, ты можешь подарить мне мой подарок сегодня вечером. В нашей спальне.

Я зачарованно наблюдал, как румянец покрыл ее шею, окрашивая ее фарфоровую кожу в оттенок розового. Она повернула лицо в сторону, ее губы нашли мои.

— Дай угадаю, Марито , — пробормотала она, ее губы прижались к моим. Черт, мне нравилось, когда она называла меня мужем. «Ты хочешь поиграть с моей задницей».

Мой член немедленно отреагировал, превратившись в камень и прижавшись к ее заднице. — Только если ты на это готов, — проворчал я, болезненно возбужденный.

Она откинулась назад, ее маленькое тело прижалось ко мне спереди. Она смотрела на меня с таким доверием в глазах, что у меня сердце сжалось в груди. Я лучше отрежу себе член, чем разрушу это доверие или увижу обиду в ее взгляде.

«Возьми скрипку, amore , и расскажи мне, каково это».

Она почтительно подняла его, как будто боялась, что он сломается, и положила себе на плечо. Выражение благоговения на ее лице и блеск ее глаз вызывали привыкание. Это напомнило мне, как она выглядела, когда кончила рядом с моим членом.

«Боже, это так прекрасно», — воскликнула она. «Я боюсь даже прикасаться к нему».

— Ты будешь играть, да? Синьор Паганини ободрил нас и вернулся, чтобы присоединиться к нам в идеальное время.

Исла кивнула, взяла смычок, и в тот момент, когда первая нота сошла со струны, моя грудь затряслась от этой красоты. Паганини, должно быть, чувствовал то же самое, потому что смотрел на нее с завороженным выражением лица.

Моя жена была права. Когда она держала в руках скрипку, она чувствовала себя спокойно. Я видел это в тот день в Парижской филармонии, но вблизи оно было еще более завораживающим. Почти душераздирающе.

Последняя нота сошла со струн, и она словно проснулась. Паганини незаметно вытер слезу со щеки, и я понял, что я самый счастливый человек на свете.

"Так вам это нравится?" Я спросил ее, хотя уже знал ответ.

"Я люблю это." Она повернулась ко мне лицом, поднялась на цыпочки и прижалась губами к моим. "И я люблю тебя. Большое спасибо."

« Prego , amore mio. Мой нос слегка коснулся ее носа. «Мне нужно будет слышать твои слова любви хотя бы двадцать четыре раза в день».

Она нахмурилась. «Это странно специфично. Почему так много?»

«Один раз на каждый час дня».

Она ухмыльнулась, сияя. «Это сделка. Теперь пойдем домой».

Когда я привел ее домой, она потащила меня к скалам и играла на своей новой скрипке, пока волны разбивались о береговую линию.

Это было самое счастливое чувство, которое я когда-либо чувствовал.

СОРОК ЧЕТЫРЕ

ИСЛА

я