Шипы смерти (прогонка)

Словно почувствовав мои мысли, Исла нашла мои глаза и улыбнулась. Наши шрамы все еще были видны, мои - под поверхностью, но они все равно свидетельствовали об испытаниях, которые привели их туда. Но с каждым днем, проведенным всей семьей, они исчезали. Из-за нее — моей жены. Весь мой мир.

 

КОНЕЦ

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ ОБЗОР ТРОЛОГИИ «УКРАДАННАЯ ИМПЕРИЯ — ГОРЬКИЙ ПРИНЦ»

Когда-то на берегу Триестского залива стоял красивый замок. Это было действительно волшебное место с видом на море на востоке и раскинувшиеся холмы на западе. Дикий король и двое его сыновей жили среди тьмы, медленно увядая вместе со всем, что в ней есть. Никакая магия не могла их спасти.

Сады заполонили маки, дикий жасмин, гардении и фиалки. Мягкий ветерок разносился по воздуху, а вместе с ним и множество ароматов. Море, цветы, аромат цитрусовых – все затуманивало воздух и привлекало порхающих вокруг нас бабочек.

Мы с сестрой глядели на все это безмятежно, ее рука в моей. Десятки людей смеялись, ели и танцевали. Веселая старая итальянская песня, вроде тех, которые любил папа, наполняла воздух, и люди болтали на итальянском и английском языках.

«Это так красиво», — сказал я, подписывая контракт с Mamma, Papà и Phoenix. Огни замерцали на лице моей старшей сестры, и впервые за долгое время я увидел на нем выражение благоговения и счастья.

«Это волшебный дом», — вмешалась Мама, тоже подписав письмо, но выражение ее лица было мрачным. Рука Папы скользила по ее спине вверх и вниз, пытаясь успокоить ее.

«Ромеро, sei arrivato ». Глубокий, строгий голос заставил маму притянуть нас с Фениксом ближе к себе. Я не понимал итальянский. Папа в основном разговаривал с мамой по-английски, так что в этом никогда не было необходимости. «Я рад, что вы оба смогли это сделать. И ты, и твоя любимая жена. Мужчина перешел на наш родной язык, его голубые глаза сосредоточились на моей сестре, а затем на мне.

«Анджело, рад тебя видеть», — поприветствовал его Папа. «Девочки, это господин Леоне. Он наш хозяин». Мы с сестрой еще глубже наклонились к юбке нашей мамы, а рука Папы обвила ее талию. "Это моя жена. Милость."

Взгляд мистера Леоне переместился на нашу мать, и я увидел проблеск чего-то, чего не понимал. Что-то мне не понравилось.

Он взял свободную руку мамы и поднес ее к своим губам.

«Так приятно познакомиться, миссис Ромеро». Мне это не понравилось. Мне хотелось вырвать руку матери из его хватки и сказать ему, что она моя. Но я знал, что папа будет недоволен, если я не проявлю хорошие манеры. «В живую ты еще более захватывающая, чем на экране».

Мама была актрисой, но бросила это ради папы. И для нас с Фениксом. Она была красива, и когда она улыбалась, все были загипнотизированы. Ее мягкие светлые локоны падали на плечи, подпрыгивая при каждом движении. Она надела красное платье, чтобы показать папе, как сильно она его любит; это был его любимый цвет. Он очень любил ее, но мама не была счастлива. Я слышал, как он однажды сказал ей, что подарит ей луну и звезды, чтобы она снова была счастлива.

Губы мамы сжались, когда она смотрела на мистера Леоне, точно так же, как когда ей что-то не нравилось. Например, когда бабушка Диана сказала маме, что она эгоистка. Например, когда доктор сказал маме, что Феникс потеряла слух. Она никогда не плакала; она никогда не кричала. Но папа плакал в тот день. Я ничего из этого не понял.

Папа взял маму за руку. «Пойдем потанцуем, amore mio », — сказал он, его взгляд остановился на нас с сестрой. «Хочешь пойти поиграть?» Мы оба кивнули. «Иди и веселись. Не попадай в неприятности».

«И не испачкайтесь», — кричала нам вдогонку мама, когда мы обе поспешили прочь.

Мы прошли через сад и схватили две канноли только для того, чтобы засунуть их в рот и взять еще две. Мы хихикнули и убежали, прежде чем кто-то успел на нас накричать. Было произнесено много итальянских слов. На нас бросали много любопытных взглядов, но мы держались особняком.

Когда нам надоело платить снаружи, мы направились внутрь большого замка, бродя по пустым комнатам и избегая других людей и детей. Казалось, они все смеялись и разговаривали так, будто знали друг друга всегда. Они даже разговаривали с папой по-итальянски, зная, что мама не понимает ни слова.

Мы были здесь иностранцами. Но, возможно, ненадолго. Папа хотел перевезти нас обратно в Италию, чтобы этим летом мы провели отпуск здесь. Мама сказала, что это был тест, но я не знала, что мы тестируем.

"Привет?" — позвал я, и мой голос эхом разнесся по длинному коридору. Нет ответа. Я переглянулся с сестрой, прежде чем повернуться обратно в длинный коридор с идеально гладкими мраморными полами.

Меня осенила идея, и когда я встретился глазами со своей старшей сестрой, я понял, что у нее та же идея, по озорному блеску в ее глазах. Папа сказал, что у нас с Фениксом одинаковые глаза. Они были цвета глубокого синего моря, похожего на дно лагуны.