Широка страна моя родная

Наиболее вероятные претенденты на эту должность — нынешний исполняющий обязанности председателя Совета Министров Михаил Александрович Еремеев и мой хороший знакомый, министр науки и образования Аркадий Леонидович Бергман, с которым мы на «Удаче» добирались с острова Тонкий до Магнитки. Кроме того, в последнее время мы с Бергманом очень часто общаемся по вопросам планирования сотрудничества с Большой Землёй.

К чему все эти вопросы большой политики? Да просто наш сегодняшний гость как раз и появился в Советске для того, чтобы наблюдать за процессом формирования новых, абсолютно легитимных органов власти. Его настоящее имя, отчество и фамилию я узнал недавно, во время нашей с Натальей командировки в Москву. Но раз уж мы привыкли называть генерал-майора в отставке, бывшего начальника одного из управлений КГБ, фронтовика, резидента внешней разведки в ряде стран, Иваном Ивановичем, пусть всё так и остаётся. Фамилия его? Пусть будет… Скворцов. Личность «в органах» легендарная!

Ещё в Москве я спросил его, почему столь важным делом, как Переход в Новый Мир, занимается не штатный сотрудник ФСБ, а отставник. Иван Иванович засмеялся:

— Вы же знаете, что у нас бывших не бывает. А ко мне внимания меньше: ну, колесит себе по стране этакий отставник, пробавляющийся аналитикой и историей спецслужб, с людьми встречается, с бизнесменами всякими знается. Спросят, зачем, а ответ уже готов: собираю материалы и свидетельства для очередной книги и выискиваю спонсоров на её издание…

Пришёл он к нам в гости не один, а с Иваном Андреевичем Даниловым, и их беседа постепенно переросла в рассказ генерала о том, что же на самом деле происходило в СССР накануне и после закрытия Перехода.

— Смерть Брежнева готовили давно, и после появления отсюда информации о препарате, способном продлить его правление, просто ускорились процессы. Тем, кто за рубежом планировал развал СССР, нужно было избавиться от него и его команды, чтобы поставить во главе Союза своего человека. Поэтому задействовали такие кадры, что оторопь берёт!

— Неужто кто-то из Политбюро? — задала Наташа вопрос, напрашивавшийся сам собой.

— И не просто из Политбюро! Вот посмотрите: в 1976 году «уснул и не проснулся» лично преданный Брежневу министр обороны Гречко, через два года — самый молодой, после Романова, член Политбюро Фёдор Давыдович Кулаков, которого многие прочили в качестве преемника Леонида Ильича. Спустя ещё два года в странной автомобильной катастрофе на сельской дороге погиб ещё один из наиболее вероятных преемников Брежнева, Пётр Миронович Машеров. Тогда же случилась странная история с Косыгиным, который перевернулся на байдарке и фактически утонул. Его, конечно, откачали, но после клинической смерти он так и не оправился, а вскоре и вовсе умер в больнице. Накануне гибели Машерова Андропов сменил его охрану, а по свидетельству бывшего Председателя Верховного Совета СССР Анатолия Лукьянова, имевшего доступ к секретному архиву ЦК, Кулаков умер не от сердечного приступа, а его нашли утром в постели с простреленной головой.

Этим событиям предшествовала встреча Кулакова и Машерова с Шеварднадзе, имевшим очень тесные связи в КГБ. Говорили они о том, что Брежнев стал очень слаб. Естественно, Шеварднадзе о разговоре донёс Андропову.

19 января 1982 года как бы застрелился первый заместитель Андропова Цвигун.  Он был женат на сестре Виктории Петровны Брежневой и являлся особо доверенный лицом Леонида Ильича. Причём, случилось это тоже при странных обстоятельствах: на коротком отрезке садовой дорожки от машины к даче. Кроме шофёра из гаража КГБ, никто не видел момента «самоубийства», а тело Цвигуна показали семье только на похоронах. Главный кремлёвский врач Чазов не верит, что этот сильный, волевой человек, прошедший большую жизненную школу, мог покончить собой. Зато с его смертью Брежнев лишился очень важной подстраховки.

Через несколько дней после «самоубийства» Цвигуна умер Суслов. Он тогда лежал в «люксе» Центральной клинической больницы, «кремлёвки», как её все называли. Он всегда отличался аскетическим образом жизни и отменным здоровьем, а в больнице отлёживался для профилактики во время положенного ему двухнедельного зимнего отдыха. Суслова пришла навестить дочь. Он ей сказал, что чувствует себя хорошо и завтра прямо из больницы поедет на работу. В это время лечащий врач принёс ему какую-то таблетку. Михаил Андреевич прекрасно помнил сталинские времена и никаких таблеток в больнице никогда не принимал. Но врач так настаивал, упирая на намерение того ехать на работу, что пришлось согласиться. Почти сразу же после приёма лекарства Суслов сильно покраснел и отослал дочь, сославшись на то, что ему почему-то стало плохо. Через несколько часов он умер, а ещё через месяц врача, давшего эту таблетку, нашли в петле в собственной квартире.