Широкая кость

В общем, в «Планете Кофе» мне нравится все, кроме одного: здесь не продают мое самое любимое «печенье миллионера»: маленькое плотное архитектурное сооружение с песочным фундаментом из крошащегося ацтекского песчаника, промазанного соленой карамелью, а сверху блестящая крыша из шоколадной черепицы. А вообще-то все нормально, потому как нам не надо носить форму, или сетку для волос, или еще какую-нибудь дикость, правда, в первый же день менеджер Алисия сказала мне (внимание: австралийский акцент!):

– Тебе здесь понравится, Биби. У нас через дорогу детский сад, а там есть такие толстые няни, по сравнению с которыми ты покажешься анорексичкой.

Как будто это комплимент, словно я об этом всю жизнь мечтаю. Но это было блестяще. Правда. Когда мне говорят что-нибудь в этом роде, я чувствую обычно колоссальный душевный подъем. Понимаю, что это звучит странно, но могу объяснить: злобность – знак слабости. Нужно поистине ненавидеть себя, чтобы быть такой вредной. Алисия не в моем вкусе. Камилла считает, что у меня аллергия на австралийский акцент, но это не так. У меня аллергия на хамов, которые к тому же носят кольца на пальцах ног. Иногда говорят, что в эстетической оценке девичьих габаритов мы должны в первую очередь полагаться на мнение парней, но я училась в школе для девочек, и можете мне поверить, все эти издевательства исходят в основном как раз от девчонок, и Алисия в этом плане одна из худших. Не нравятся мне девчонки, которые ненавидят девчонок. Тех девчонок, которые не похожи на спортсменок из рекламы. Парень просто скажет мне: «Ты толстая», а это медицинский факт. С этим я могу смириться. А девчонки в школе говорят мне, что я «крутая» или «красивая», и отпускают комплименты в адрес моей фигуры – «о, мне бы такой большой зад, как у тебя», но на самом деле, будь у них возможность поменяться со мной задницами, они бы скорей поменялись задницей с дикой обезьяной, которая только что свалилась в заросли ощетинившихся кактусов.

Алисия из тех, кто скажет про меня: «мячик». «Мячик» – это такой секретный код, означающий «толстуха». Это вовсе не значит легкая, подвижная, забавная, яркая – ну то, что связано с этим словом. Если кто-нибудь говорит: «Я тут познакомился с симпатичной девчонкой, она настоящий мячик», – они имеют в виду улыбчивую толстушку.

Хамство.

И это несправедливо. Иногда «мячиками» называют полных зануд, хотя понятно, что они скучны, как стоячая лужа, но зато толстые, и слово к ним тоже подходит, и мы все свалены в кучу, как сдувшиеся мячики в детском саду. Тоска какая.

Я на самом деле думаю, что Алисия «одинока», но не трублю об этом направо и налево… Знаете Алисию? Она так одинока, правда?

И вообще, это мой дневник, а не Алисии. Пока, Алисия!

Хотя мне всего шестнадцать, очень скоро я буду управлять этим заведением. Поскольку Алисия не видит во мне угрозы, я могу всюду лазить, притворяясь стереотипным «мячиком», который так же стереотипно отвлекается на пирожные, на самом же деле я тайно, истово и серьезно ломлюсь вверх по социальной лестнице в коварной личине невинной стажерки, чтобы в конце концов стать единственным надежным человеком, который знает, что к чему. Которому можно доверить принятие всех решений. Это было бы очень неплохо, потому что мне страшно не нравятся эти холодные, голые, беленые стены, как в картинной галерее. Не нравится кирпичная кладка, вымученная подделка под стиль восточного Лондона. Не нравятся дешевые галогеновые светильники. Если бы я была главной в кофейне, я бы все устроила по уму. А это значит, что кексы не черствеют из-за того, что их нарезают заранее, все, что надо, щедро покрыто глазурью из сырного крема и мы продаем хорошее, размером со столовую тарелку, печенье с шоколадной крошкой. И это треклятое «печенье миллионера». Ну ладно… не знаю… пусть не «миллионера», а хотя бы «тысячника».

Но я пока еще не главная.

Тошнит!

– Отойди, отойди, отойди, меня сейчас стошнит, сейчас стошнит.

Это Алисия, она подбегает ко мне, закрывая рот ладонью. Жаль, что ее тошнит именно сейчас, потому что мне нужно попросить подписать заявление на мою стажировку. Черт. Я пытаюсь втянуть живот в то время, как она проносится мимо меня в туалет за кулисами. Я говорю «туалет за кулисами», потому что иногда мне кажется забавным воображать, что кофейня – это сцена, а подсобка и прочее находятся за кулисами, но теперь, когда я произнесла это, да еще попыталась разъяснить, понимаю, что ничего забавного в этом нет.