Широки Поля Елисейские (СИ)

- Послушай, приятель, - обратился я однажды к Вирджилу. Мы как раз отдыхали на ложе, затянутом атласной покрышкой цвета наваринского дыма с пламенем. Сей латинянин с недавнего времени произвёл себя в мои телохранители, оттого мы спали в одном номере на одной широченной постели. Нет, спали - не в смысле почивали, в аду, куда я попал по его личной наводке, было слишком интересно и разнообразно, чтобы тупо дрыхнуть. И сексом не занимались - собственно, не злоупотребляли: этак любое нежное дружеское прикосновение спишешь на "то самое". Просто после долгих и весьма впечатляющих экскурсий по уровням хочется тупо закатиться в номер и растянуться пластом, имея рядом нечто уютно сопящее.

- Я вот, Вирджи, знаешь, чему удивляюсь? У нашего хозяина получается как-то уж очень просто: ад и рай - две стороны одной монеты, а в наружность попадаешь из котельной, проткнув пальцем холщовый очаг, который топится сосновыми буратинами. Будто вся Россия с окрестностями - сплошной театр дураков... Тьфу, поле "Молния".

- Ну да. Реальность плюс реинкарнация и метаморфоза, - подтвердил он. При всей своей эрудиции по виду он напоминал худощавого подростка, из-за чего я временами чувствовал себя педагогом и педофилом сразу. - Тоже выход, знаешь ли. В лучший мир.

- В рай?

- Да чего тебя на нём заклинило? - Вирдж вытянул из-под себя покрывало и уселся на простыне, обхватив руками костлявые коленки. - Всего-навсего инобытие. Рождаешься туда переплавленным, без памяти о совершённых ляпах, что отрадно, и с накопленным в их результате опытом, что радует куда более. Ибо даёт возможность подняться на следующую ступень без малейших угрызений совести. А вот что попадаешь не в линейную будущность или, что чуть менее удивительно, в прошлые годы, а в некий параллельный мир, где тебя нет и никогда раньше не было, - это огорчительно донельзя.

- Ну вот и пришла охота мне заглянуть туда хоть одним глазком.

- А зачем другим жертвовать? Простое дело. Только вот новичков вроде тебя Асмодей нипочём не отпустит в одиночку - заблудитесь, подвергнетесь неодолимым искушениям.

- Так ты же со мной или изменником будешь?

- О как заговорил, - он рассмеялся. - Нет, я захотел - и тебе помог, но больше не собираюсь. Не тот статус и попросту навредить могу. Не обижайся: мы сделаем куда лучше. В каждой из малых вселенных имеется свой ангел и свой провожатый - ей под стать.

- И какая из них рай или нечто максимально приближенное?

- Чудак и выражаешься по-чудацки. Ты думаешь, рай один?

- Так Асмодей объяснял...

- Поменьше слушай, что он объясняет, и побольше вникай, что имеет в виду. Место, где создают и ниспровергают миры, - то не обитель, а их узел и средоточие.

- Но обители ближнего залегания ведь имеются?

В общем, после недолгих препирательств я решил попытать счастья в котельной творчества. А для пущего гонору всё-таки взял с собой юного Виргилия.

Великий драматург или там демиург по-прежнему сидел посреди дыма, чада и коптящего пламени, но со второго раза я понял, что курьёзная штуковина у него на волосах - корона: полоса змеиной кожи, усаженная золотыми бляхами.

- Вот мой друг хочет посмотреть, что получается из добрых намерений, обретших плоть, - озвучил меня Вирдж. - Без меня, как понимаете.

- Что же, вольному воля, - процитировал он первую часть поговорки, опустив вторую. - Однако Вергилий прав: вам нужен другой спутник. Как и все мы, о двух сторонах: похожий и непохожий, бес среди ангелов, светоч среди бесов.

- Белая ворона, - зачем-то поддакнул я.

- В точку! - Он поманил рукой кого-то издали и добавил:

- Только не ворона, а ворон. Если быть точным, самка чёрного ворона, то есть вороница. Но явный альбинос.

Некто ослепительно белый на фоне здешней атмосферы подлетел и ясным соколом уселся на подставленную руку. Шикарный тройной веер крыльев и хвоста, кустистые брови над рубиновыми очами, нехилый шнобель, которым хоть гвозди пополам разгрызай...

- Вот, Биче, тебе попутчик, - сказал Асмодей. - Надеюсь, груз из него выйдет посильный, а собеседник занимательный... Как, кстати, вас именовать?

- М-м... Исидор, - решил я. Прежняя кличка из меня выветрилась, а эту можно было легко запомнить. И лёгкий закос под язычество был в наличности.

- А. Ну что же, Дар Исиды, дерзайте.

Он махнул рукой. Вирджил повторил движение. Мы с Биче приблизились к замаскированному выходу, она - заранее наставив свой клюв на картинку. Одного клевка хватило, чтобы разодрать полотно пополам и стянуть вниз солидный клок. А там...

В сумраке чуть светились ступени лестницы, ведущей ввысь.

Я ступил на первую, потом на вторую и задрал голову. Верх пирамиды терялся в бесконечности.

- Не тр-русь, - громко шепнула мне ворониха. - Элементар-рная лестница Иакова. Я вдоль неё семь раз на дню тр-репыхаюсь, словно ангелок. Нашего бр-рата или там сестр-ру ведь нигде особенно не жалуют. Там - потому что вор-рон, вестник смер-рти, здесь - потому как белая, будто свадебное платье или Гекуба в саване.

- Я ведь не ангел, крыльев не отрастил, - посетовал я.