Широки врата

Ланни знал, что Бьюти даст Марселине деньги, и что довольно скоро они обе окажутся в долгах. Он решился занять жесткую позицию, и внушать страх с самого начала, и он сделал это. В результате была односторонняя обида Марселины. Ланни не сердился, даже когда она ругала его за безрассудство отказа от самой щедрой из жен, которая была готова взять на себя заботу не только о нем, но и обо всей его семье. Они расстались, Марселина в слезах и отсутствием признаков сестринской любви, которые характеризовали её отношения к нему на протяжении многих лет.

XI

Придя к соглашению с Джозефом Барнсом, Ланни написал письмо адвокатам, которые должны были представлять его в Рино, ставя условия развода. Он послал чек, покрывающий их услуги, а также стоимость двух телеграмм. Первая должна подтвердить получение его указаний, а вторая сообщить ему, когда развод был предоставлен. В начале декабря месяца он получил вторую телеграмму, а на следующий день он прочитал эту новость в нескольких парижских газетах. Так что этот эпизод в его жизни был закрыт, и он стал свободным человеком после семи с половиной лет. Доктор Сэмюэл Джонсон однажды заметил, что второй брак является торжеством надежды над опытом. Ланни процитировал это высказывание Труди, когда принёс ей эти новости. «Я думаю, что мы должны вступить в брак», — заявил он.

— Что в этом хорошего, Ланни?

— В первую очередь, я мог бы лучше помочь тебе, если ты когда-нибудь попадёшь в беду. Ты можешь получить американское гражданство сразу после однолетнего проживания там, и это может быть важным для тебя.

«Я не знала об этом», — призналась она.

— Кроме того, это гарантирует тебе экономическую безопасность. Если оставить всё, как сейчас, то если что-нибудь случится со мной, ты окажешься в затруднительном положении.

— Я могла бы вернуться к работе, Ланни.

— Для беженцев не так легко получить работу, и она не оставила бы тебе много сил для дела. У меня есть доля в картинах Марселя, и кое-какие акции и облигации хранятся у моего отца, и я хочу оставить эти деньги тебе и использовать их для нашей борьбы. Было бы нелепо оставить их моей дочери, ибо это будет лишь капля в море, и она даже не увидит всплеска.

— А твоя мать не захочет их?

— Моей матери причитается, а она потратит их на наряды. То же самое относится и к Марселине. Но с миром готовым загореться, я могу думать только о более важных вещах, чем, удовлетворение избалованной женской плоти изысканными шелковыми тканями.

— Ланни, они ужасно меня возненавидят!

— На некоторое время, может быть, но ни одна из них зла. И моей матери, по крайней мере, известно в течение многих лет, что у неё непредсказуемый сын. В своем сердце она винит себя, потому что она привела меня в мир вне брака, и она, воспитанная в строгой фундаменталистской вере, знает, что грехи родителей падают на детей. Что бы ни пошло не так, внутренний голос говорит ей, что ее наказывает Бог. И как сильно она не борется с этим понятием, она его избежать не может.

— Ланни, как мы можем вступить в брак, избежав огласки, что сделало бы мою работу невозможной?

— Я считаю, что есть такие способы. Ты могла бы выйти замуж под другим именем.

— И брак был бы действителен?

— Единственный вопрос, задаваемый в случае бракосочетания, есть или нет препятствия для вступления в брак.

— Ты расскажешь это своим родителям?

— Это будет зависеть от того, что ты захочешь. Я мог бы написать своему отцу письмо, объясняя обстоятельства и приложив твою фотографию. Я бы запечатал письмо и пометил его: вскрыть только в случае моей смерти. Отец благородный человек. Будет хранить его в сейфе.

— Все это звучит очень формально и непривлекательно, Ланни. Но я полагаю, что такое всегда связано с собственностью. Дай мне подумать над этим.

XII

Прошла пара дней. И однажды утром, когда Ланни, лёжа в постели, предавался роскоши, читая газеты и несколько английских еженедельников, зазвонил телефон. Это был голос Труди, быстро и резко говоривший по-английски. — «Слушай внимательно, и не используй никаких имён. За мной следят. Я не могу вдаваться в подробности, но я думаю, что это очень плохо. Не появляйся около моей студии».

«Где ты?» — спросил он.

— Я звоню из уличной будки. Я боялась, что ты придёшь ко мне.

— Что ты собираешься делать?

— Я должна избавиться от них.

«Послушай меня». — Он поделился с ней мыслями, что надо делать во время слежки. — «Находись там, где много народу. Не заходи никуда в одиночку и не появляйся на пустынной улице. Поняла?»

— Да.

— Самое лучшее место универмаг или общественное здание, которое имеет много выходов, чтобы они не смогли следить за всеми. Двигайся быстро зигзагом в толпе, низко наклоняясь. Внезапно стрелой в лифт, или иди в метро и стрелой в поезд и снова обратно после того, как вошли преследователи. Если не сможешь управиться этими способами, обратись к жандарму. Представь всё на основе пола. Человек похотливый хам — французское слово un suiveur. Пока жандарм будет читать ему лекцию, ты берёшь такси.

— Отлично.