Широки врата

— Позвольте мне сказать вам, что я думал об этой проблеме большую часть своего времени в течение месяца, и у меня в голове есть сотни различных планов. Чтобы рассказать обо всех, мне потребовалась вся ночь. Вы говорите, что муж вашей бывшей novia поставляет товар в казармы. Он въезжает во двор?

— Да, сеньор, но всегда днем, никогда ночью.

— Он вывозит что-нибудь из казарм, скажем, пустые коробки, хлам или мусор?

— Я не знаю, сеньор.

— Тогда вы видите, что есть много вопросов, которые вы могли бы задать. Знаете ли вы, там стирают белье на месте, или его вывозят?

— Я сомневаюсь, сеньор. Но если да, то не очень много.

— Одной большой полной корзины в конце месяца может быть достаточно. Я не предлагаю спасать всех заключенных в башне.

— Сеньор, пожалуйста, говорите осторожнее, я прошу вас!

— Хорошо, но не возражайте, если я иногда шучу, потому что это наш американский обычай. Глубоко в своём сердце я, может быть сильно испуган. Но так как я решил выполнить эту задачу, я не допущу страха даже в себе. Вы понимаете, как это?

«Si, Seсor; los americanos son una gente milagrosa». — Ланни не знал, что означает последнее слово, но предположил, что оно было «чудо», и это было то, что он хотел прямо сейчас. Простое старомодное чудо — Иисус Навин со своей трубой, чтобы обрушить гранитные стены несколько метров толщиной, или ангел с огненным мечом, чтобы скомандовать тюремщикам раскрыть все двери.

XIII

С осторожностью и тактом Ланни заманивал калеку, находящегося в состоянии патологического страха, в обсуждение и анализ различных планов вызволения Альфи из тюремной башни. Американец особенно интересовался, что делают с умершим заключенным. Кладут ли его в гроб, или же просто сваливают его в телегу и везут на кладбище? И когда это делается днем или только ночью? Осматривает ли покойника врач, или же они проверяют смерть пулей? Есть ли у них специальный похоронный катафалк, или же они используют все, что есть под рукой? Все эти вопросы были важными. Но Хосе не смог настоять, что получение ответов на них займет много времени. Ланни сказал: «Может быть, просто найти какого-нибудь из охранников, у кого есть девушка, которая хочет денег».

Он спросил о казнях. По этому вопросу официант был лучше информирован. Испанцы увлечены идеей смерти, с которой на протяжении веков они сохраняли знакомство. Историю ужасов тюремной башни рассказывали шепотом на каждой кухне города. Постоянно привозили новых заключенных, и, видимо, существовала практика держать общее количество постоянным, поэтому регулярно проводился отсев. Никто не знал, на каком основании проводился отбор. Но в полночь слышался звон колокола, это священник прихода исполнял свои обязанности. Слышались шаги в коридорах, а затем похоронный звон колокола. Это была церемония спасения души любого смертника, который претендовал быть верующим. Церемония не выполнялась оптом, а должна была быть повторена отдельно для каждого и для каждой такой души. Слышали, как отпирались двери и снова запирались. Это может продолжаться довольно долгое время, в зависимости от того, сколько верующих было среди обреченных. Вы слышались крики и стоны. Иногда люди впадали в истерику. Другие вели себя вызывающе и кричали: «Да здравствует Республика». Ужасная история, на ней не будет подробно останавливаться тот, кто планировал сунуть свою голову в эту ловушку.

У Ланни была идея, что Альфи может быть предупрежден заранее и проскочит в группу осужденных, а затем выскользнет оттуда, либо на кладбище, либо во время загрузки телег. Дрожащий Хосе, уже видящий себя в телеге, настаивал, что это было немыслимо, потому что в расстрельной команде было всегда много солдат, и всех их купить невозможно. — «Кто-нибудь предаст нас, сеньор, и будет помогать в расстреле остальных».

«Успокойтесь», — сказал Ланни. — «Мы раскинем нашими мозгами и докажем, что они лучше, чем у солдат». Он подождал несколько минут, а затем начал:

«Позвольте мне рассказать вам о моем доме, Хосе. Это прекрасное поместье на Мысе Антиб. Из лоджии видно ярко-голубое море и, как садится солнце за красными горами. Я жил там с тех пор, как себя помню, и мы никогда не знали никаких проблем или опасности, если не считать того случая, когда я увидел подводную лодку, высадившую шпиона на берег во время мировой войны. С тех пор, как я помню, наш дом управляется женщиной из Прованса по имени Лиз. Она начала поварихой, и потому, что она была способной и преданной, постепенно дошла до должности, своего рода управляющего. Теперь она очень стара. И кто-то должен будет занять ее место. Вы могли бы служить в качестве дворецкого. И когда вы доказали бы свои способности, то могли стать управляющим. Моя мать проводит много развлекательных мероприятий, но там есть много слуг, и никто из них не перегружен. Кроме того, это интересно, потому что там бывают многие известные люди. Как вы думаете, вы хотели бы иметь такой пост?»

— Я думаю, что я не хотел бы ничего лучшего в мире, сеньор.