Широкое течение

внезапно подвернувшейся мысли Олега как будто по¬

коробило всего, он завозился на стуле, отгоняя от себя

эти неприятные подозрения; он злился на себя за то, что

ему, лучшему кузнецу из молодых, приходится опасать¬

ся Антона, хотя тот ничего выдающегося еще не совер¬

шил.

— Космачев, включи свет, — попросил Володя Без-

водов. — Товарищи, поступило заявление о приеме в

комсомол от контролера Людмилы Костроминой.

Люся почувствовала, как по спине, по лопаткам мо¬

розец щекотно провел колкой щеточкой, а в груди раз¬

лился, заполняя все уголки, жйр, сердце учащенными

толчками гнало его вверх, к лицу, к вискам; она неза¬

метно прислонила руку к щеке и, точно обжегшись, от¬

дернула. Сейчас с нее спросят отчет о жизни. Она с ли¬

хорадочной поспешностью мысленно пробегала свой не¬

длинный жизненный путь — и негде было задержаться,

ей не о чем было сказать людям с гордостью, как будто

она совсем и не жила. Но работа в кузнице и то, что

она сидит вот среди комсомольцев, — не является ли это

самой большой победой ее над собой?

Люся недоумевала: вопрос с бригадирами был решен,

а никто из них не уходил, и отец еще сидел, точно ждал

чего-то. Он явно стеснял ее.

Леонид Гордеевич с удовлетворением отметил, что

дочь сильно волнуется и это волнение преображает ее,

делает строже, суровее, и был доволен происходившей

в ней переменой. Один он знает, с каким трудом доста¬

лась ей эта перемена...

Теперь этот прием в комсомол как бы проведет ясную

черту между ее прошлой жизнью и будущей, заставит

еще глубже задуматься над своей судьбой.

Люся посмотрела на отца долгим и умоляющим

взглядом — просила его уйти.

Костромин вышел, уводя за собой бригадиров, и в

комнате стало просторнее, тише и даже уютнее. Фомэ

Прохорович, облокотившись на колени, курил, выпуская

дым в приотворенную дверь. Люся вздохнула с облегче¬

нием и, подняв глаза, встретилась с Антоном, которого

недавно избрали в члены бюро; в его прямом, внима¬

тельном взгляде Люся уловила что-то подстерегающее,

обвинительное.

— Пусть она расскажет о себе, — предложил Сидор

Лоза и почему-то вынул из кармана блокнот и положил

на колени.

— Стоит ли? — возразила Таня. — Ведь мы ее все

знаем.

— Ты знаешь, а я не знаю, — невозмутимо ответил

Лоза. — И потом так положено: вступаешь в комсомол —

рассказывай автобиографию. Это традиция...

Люся встала, тряхнула локонами, облизала пересох¬

шие губы и проговорила, нервно теребя в пальцах оторо¬

ченный кружевами платочек.

— Ну, училась в десятилетке, окончила... потом вот...

поступила на завод контролером... — Она замолчала,

опустив голову, — ей стыдно было признаться, что ее

не приняли в институт; но скрывать что-либо от товари¬

щей она считала малодушием и, решительно вскинув го¬

лову, произнесла: — Осенью хотела поступить в инсти¬

тут, но не сдала...

— Понятно, — глубокомысленно сказал Сидор Ло¬

за.— Значит, не сдала и на этом поставила крест? Так?..

— Не поставила, — быстро ответила Люся. — Учить¬

ся я буду.

— Есть еще вопросы? — спросил Володя.

— У меня есть, — сказал Дарьин, поворачиваясь к

Люсе. — Почему ты раньше не вступала в комсомол?

Ведь в школе, где ты училась, была, наверно, комсо¬

мольская организация?

Плечи девушки сжались: вот он, коварный вопрос,

которого она ждала и боялась. Она не знала, что отве¬

тить. На помощь ей, как ни странно, пришел Антон

Карнилин.

— Я думаю, вопрос этот не по существу, — сказал

он негромко. — Это все равно, что спросить человека,

почему он родился в тот день, в который родился, а не

раньше. Не вступила, значит не была подготовлена...

— Или комсомольская организация была слабая,

плохо поставлена воспитательная работа с молодежью, -а-

поддержал его Антипов.

Но Люся прервала их, твердо заявив:

— Нет, комсомольская организация в нашей школе

была сильная, хорошая. Но я думала обойтись без ком¬

сомола; мне казалось, что, вступив в комсомол, я возь¬

му на себя обязательства, которые свяжут мою свобо-

ду... И я жила так, как мне хотелось... И мне казалось,

что живу я по-настоящему, весело, интересно... Но, ока¬

зывается, жизнь-то, настоящая, большая, проходила ми¬

мо меня, и я в ней не участвовала. Я это поняла, когда

пришла сюда, в кузницу. Я верю, что комсомол даст

мне многое... даст силу и волю для жизни, для борьбы...

Но и я... — Люся выпрямилась, прижала руки к груди

и посмотрела в окно. — Я сейчас иду в комсомол с пол¬

ным сознанием... — Вздохнула и прибавила шопотом: —

Пожалуйста, верьте мне, товарищи. — И чуть было не

расплакалась от стеснения: собиралась сказать спокойно,

а вышло по-девичьи путано, слишком взволнованно,

пальцы ее еще усиленнее затеребили платочек.

Наступила пауза, и явственнее послышался . гул мо¬

лотов в кузнице; от этого гула колебалось здание и в

раме тонко-тонко дребезжало стекло.

Олег Дарьин не мог отделаться от чувства недоволь¬

ства и раздражения; он придирчиво допрашивал Люсю:

читает ли она газеты, следит ли за мировыми события¬

ми. как она относится к войне в Корее, кто ее подруж¬

ки, не дает ли она поблажек кузнецам во время рабо¬

ты, то есть взыскательна ли. Его поддерживал Сидор

Лоза.

И до сих пор молчавший Фома Прохорович, не вы¬

держав. прикрикнул на них: