Шиш вам, а не Землю!

— Ну, так не признавайся никому, что не кричал поэтому. Кто теперь узнает? Не то весь твой беспримерный героизм, весь твой пафос полетит насмарку, Кондратий. Теперь даже, если будут пытать, тверди, что с честью выходил из заднепроходного отверстия, предварительно так напугав её изнутри, что она обделалась тобой. Говори, что по ходу дела даже разбередил старый геморрой чудища, здорово навредив этим супостату… Видишь, какие орлы в нашем кэгээре водятся, старушка? — спросил майор у Рифмы, скептически разглядывавшей всё это время Кондратия. Потом снова повернулся к Кондратию. — А теперь живо в душевую, герой! Я хоть и пьян, но не настолько, чтобы ничего не обонять совсем.

Вскоре Кондратий, блаженно похрюкивая, смывал с себя запахи чуждого его мыслящему организму состава, состава, опять же нанесённого на него мыслящим только в диапазоне жратвы динозавром.

И пока ддзеги носился, как угорелый, по лесу, выискивая себе тех тварей, что похищнее, Кондратий даже стал напевать песенку, так негромко себе под нос, но от души и с чувством.

Что и говорить, был он в приподнятом настроении, поскольку ему дважды удалось ускользнуть сегодня от смерти, в первый раз — в прямом смысле этого слова. К тому же Кондратий попал в расчудесный суперсовременный замок, где ему составили компанию прелестная хозяйка и его же, Кондратия космический друг и товарищ по звёздным перипетиям. В общем, было чему умиляться и чему радоваться. А вот, если б ещё и хозяйка ему благоволила!.. От приятных мечт Кондратий аж сладко причмокнул губами… На душе его было спокойно и привольно.

— Ну, что? Пойдём громить чешуйчатников или сначала навестим твоих учёных с Пирегойи? Что б неповадно им было изобретать вредоносность для вселенной? — спрашивал между тем майор у пирегойки, пока Кондратий под упругими струями душа дезинфицировал своё тело.

— Наверное, уж лучше сначала чешуйчатникам показать, что и к чему, а потом уж браться за академиков, — сказала Рифма, давя окурок в пепельнице так, словно это был, свернувший всю вселенную, академик. — И Середа аж поёжился, наблюдая за этим зловещим и леденящим кровь процессом погашения пирегойкой окурка. — Учёные от нас никуда не денутся, — моргнула пирегойка. — И, если они уж изобретут ещё что-то против своего изобретения, то сделают это, поверь мне, и без нас. А, если не изобретут, то нам всем будет не до полётов к ним. Сам понимаешь отчего.

— Да уж, понимаю, — согласился Середа. — Значит, ударим по чешуйчатникам, забодай их комар?

— Ударим, — подтвердила Рифма. — Так ударим, что мало не покажется.

«Броня крепка и звездолёты наши быстры!..» — напевал Середа бодро, и голос его слился с голосом, напевающего в душевой Кондратия, производя всеобщую какофонию и диссонанс.

Пара нот, извлечённая храбрыми разведчиками из собственных голосовых связок, составила благозвучные аккорды, но остальные соединились в немыслимые терции и малые секунды, произведя, таким образом, очень негативное впечатление на присутствующих, то есть, на прекрасную пирегойку. И рука Рифмы, не умышленно, конечно, а чисто рефлекторно потянулась к уже знакомому Середе пистолетику. Угадав недоброе и зная, что разведчику нельзя ошибаться, так как ошибается разведчик только раз, Середа немедленно заткнулся. И даже сделал вид, будто он здесь не при чём.

Рифма же облегчённо вздохнула. А её судорожно скрюченные пальцы, находящиеся теперь всего в нескольких сантиметрах от рифлёной матово поблёскивающей рукоятки, расслабились, и только изредка подёргивались ещё, пока она совсем не успокоилась и не подобрела.

— Итак, чешуйчатники, — подытожила она.

— Чешуйчатники, — подтвердил разведчик.

А Рифма взглянула на висящий низко над горизонтом Фомальдегаус. Чуть дальше и правее Фомальдегауса виднелся Чхпкапс. А в точках либрации двух планет зависли их естественные спутники Карол-1 и Карол-2.

— На Чхпкапсе живёт моя сестра, — доверительно сообщила она.

— Надеюсь, её зовут так же благозвучно, как и тебя? — выразил свои пожелания Середа, в то же самое время, собираясь обследовать огромный холодильник, который совсем недавно заметил неподалёку.

Рифма улыбнулась.

— Её зовут Фирма, — сказала она.

— Те же долбанные пять букв, но какое разительное отличие! — воскликнул Середа может быть через чур эмоционально в результате выпитого.

— По характеру мы с ней антагонисты. Хотя, конечно, и близнецы.

— Что ж, рад слышать, что у вас есть родственница. Почему-то я считал вас круглой сиротой.

Пирегойка фыркнула.

— У меня больше пятисот сестёр и целых два брата. Мы пирегойцы очень плодовиты, — пояснила она, не без удовольствия заметив изумление разведчика.

— Ваша планета, наверное, перенаселена до крайности, — заметил майор.

— Я бы не сказала, — пожала плечами девушка. — Всё там в норме.

— ???