Шиш вам, а не Землю!

Благодаря рассеянному свету фомальдегауского солнца, отраженного этими разнокалиберными, хотя и довольно крупными планетами, тени Фомальдегауса не были столь резкими и насыщенными, как, например, на Земле. Но и жиденькие до полупрозрачности, они надежно укрывали «Скользкого» между высоких, обрывистых берегов.

Чтобы преодолеть пять километров петляющего среди скал русла при включенных на 12 процентов мощности нейтрализаторах инерции массы, «Скользкому» понадобилось лишь три секунды.

Однако и этого времени инопланетнику хватило, чтобы обстрелять, форсируемый «Скользким», участок. В результате обстрела на всей протяженности пути «Скользкого» в воздух поднялось свыше двухсот тонн грунта. Песок, камни, пыль… Вся эта огромная масса едва успевала падать обратно, как на смену ей поднималась следующая волна, состоящая из земли и обломков скал.

Снова и снова поднимала целые горы земли неодолимая сила разрывающихся снарядов, снарядов, вылетающих непрерывным и не иссякающим потоком из жерл фомальдегауской артиллерии.

Сотни, тысячи, нет, десятки тысяч осколков рубили и крошили податливый воздух.

В этом хаосе, этой мясорубке, казалось, ничто не может уцелеть. Но «Скользкий» был уже далеко. И несколько вмятин на коконе силового поля не причиняли «Скользкому» сколь нибудь заметного неудобства или беспокойства.

При первой же возможности он устранит повреждения, ну а сейчас энергия использовалась для особых нужд.

Торпеды инопланетника погнались, было за «Скользким», но «Скользкий» расстрелял их все до единой из своих зенитных батарей.

Тем временем фомальдегаусец поднялся в небо и ринулся наперерез землянину. «Скользкий» прижал врага к земле огнем аннигилятора, и вскоре инопланетнику вообще пришлось сесть, чтобы не провалиться в схлопнувшийся в результате применения «Скользким» аннигилятора, вакуумный мешок.

Закрученный потоками ледяного воздуха, весь в вихрях снежинок и крупного, как валуны, града, фомальдегаусец шлепнулся на землю в шести километрах от того места, с какого взлетел. И его еще долго тащило по щебнистой поверхности плато в тучах, вздымаемых им мелких камешков и песка. Его разворачивало то так то этак, пока он не зацепился за одну из скал и не застыл, косо и нелепо, выставляя дюзы в сторону одной из планет проклятого фэтского мира, называемой аборигенами Хэнджеликс.

20

Целых два смерча, поднятые схлопнувшимся вакуумным мешком — результатом задействовования аннигиляционного разрядника, заплясали на плоскости раскаленной равнины. Но, пройдя зигзагами не больше пары километров, смерчи рассыпались в пыль и исчезли.

Фомальдегаусец долго не двигался. Он словно пытался осмыслить то, что произошло с ним. А потом принялся выравнивать относительно линии горизонта свое стодвадцатиметровое тело.

Конечно, повреждения, нанесенные фомальдегаусцу земным кораблем, были незначительны, но, тем не менее, он снова потерпел поражение. Второе за сегодняшний день.

Повинуясь приказу старшего, нет не по званию, по возрасту, Придуркин подтянул трусы и, как был в них, так и полез на подоконник, где оценивающе потрогал пальцем металлические прутья решетки. В пальцах правой руки он сжимал небольшую острую пилку.

Середа сопел где-то внизу, подняв к агенту кажущееся умным, но зато волевое и вдохновенное лицо.

— Семь лет! Семь лет я парился в этом гнусном и вонючем клоповнике, — простонал он и тряхнул головой, словно стряхивал тех самых гипотетических клопов, о которых косвенным образом упомянул. — Но нет уж. Фигушки. — Подытожил он и показал в сторону слышащейся за дверью равномерной поступи стражника кукиш. — Лучше уж гнить в этом клопо-гниднике, чем гулять по фомальдегаускому городу и там попасться в лапы полицейских! Там тебя в любую минуту может сцапать вражеская контрразведка и тогда пиши пропало! Тебя подвергнут допросу третьей степени и это будет для тебя крышкой, концом потому что тебя упрячут на пожизненное.

— Так ты, Семеныч, итак на пожизненном, — почему-то лизнул холодную сталь пилки Конратий.

Сталь была кислой и невкусной.