Шиш вам, а не Землю!

Тем более что в небе объявилась белая ракета самого командарма. Командарм, а, вернее, его голографическая проекция стояла на ракете в эполетах и аксельбантах, картинно подняв голографическую руку, как бы призывающую сражаться до конца. А, выпущенные дэнверцами, пули оставляли рваные дыры в пульсирующей ткани голограммы.

Дыры, впрочем, тут же зарастали.

Я перевернул рекрута на спину и только тут обнаружил в груди его, выжженную плазмой, дыру.

Тем временем вспыхнула факелом подбитая дэнверцами ракета командарма. Ракета пробарражировала над дэнверскими домами, оставляя за собой след состоящий из плотного дыма, и рухнула за околицей, подняв вверх тучи пыли, дыма и стрекочущих кузнечиков.

Командарм на парашюте опускался в трех милях севернее лично и собственной персоной прямо на свинарник.

Наскоро закопав мертвеца под колосящимися дэнверскими помидорами, я побрел прямиком к свинарнику. Уж очень хотелось жрать.

С запада на трех звездолетах к дэнверцам прибывало подкрепление — подразделения, под кодовым названием «Сдохнем-но-не-сдадимся». А прибытие таких частей не сулило нам ничего хорошего. Ведь целой эскадрилье таких звездолетов наш «Неподдающийся» мог и поддаться.

Новоявленный капрал отчитывал кого-то, не стесняясь в выражениях, которых прежде от него, безусого и наивного в чем-то юнца, мы никогда не слышали.

— Ты воевать, мать твою, собрался или мамкину титьку сосать? — вопрошал он у кого-то.

— Никак нет, ваше высокобродь! — восклицали ему.

— Что, никак нет, болван?

— Никак — титьку, ваш бродь!

— То-то же, тогда вперед, орел! В атаку! А не то расстреляю, как шпиона. Все. Действуй.

Топот ног.

Командармская ракета тем временем догорала за овином. А сам командарм опустился в стог сена, под конец, запутавшись в стропах парашюта. Проклиная, на чем свет стоит планету, не умеющую сдаться, как положено, то есть — без стрельбы, воплей и четко и грамотно налаженного сопротивления, он повел по сторонам налитыми кровью глазами.

Звено вражьих звездолетов пронеслось над деревней и его головой. И от рева огромных штурмовых машин в окнах соотечественников повылетали последние стекла, после чего корабли опустились на заливном лугу.

Там у небольшой речки, посреди дикой, нетронутой красоты они начали благополучно и картинно тонуть.

Луг оказался болотом.

Из силосной ямы свинарника торчали железные ноги командарма. Главнокомандующий пытался выудить из лужи зловонной жижи боевую рацию. При этом он не забывал громко пыхтеть и ругаться. Я же залег за бугорочком, пережидая дурное настроение начальника. В дурном настроении этот тип мог пристрелить любого, подвернувшегося ему под руку.

— Ты, что, клонированный?! — внезапно заорали подо мной. — А ну свали! Ты ж, гад, весь сектор обстрела мне закрыл. Ошибка галактики!

Я заглянул себе под пупок. И не заметив ничего существенного, недоуменно пожав плечами, откатился в сторонку. Но таинственный голос продолжал вещать дальше:

— Точно клонированный. Клон-идиот. Нет, вы такое видели? Ох, и понабрали на мою голову в армию калек.

Не сразу я понял, что таинственный голос исходит, а вернее раздается из динамика рации, которая находилась в моем нагрудном кармане. Кажется, рацию в карман сунул раздатчик амуниции. Впрочем, по рации тогда получили все. Для улучшения координации в бою.

На ускоренных трехдневных рекрутских курсах нас обучали, как обращаться с этой рацией. Но все мы тогда, после ночных пьянок в борделе, прохрапели на лекциях все три дня.

Поэтому я не шурупил в рациях той модели. Потыкав в кнопочки пальцем наугад, я буркнул:

— Извиняйте.

— «Извиняйте, извиняйте!» — передразнил ворчливый голос. — Какое к черту «извиняйте»? Видишь олуха в генеральском мундире? У меня есть шанс его подстрелить, если ты перестанешь мне мешать.

— В мою душу медленно вползало подозрение насчет личности, скрывавшейся за таинственным голосом. В собеседнике я, вдруг, заподозрил врага.

— К… к… кто ты? В… в… в чьей вы армии служите? — слегка заикаясь, спросил я.

— Как «кто»? — удивился голос. — Фулаинтроп я. Гумукулез Первый, черт меня подери, если это не так!

Так и есть. Я разговаривал с дэнверцем. Ибо только на Дэнвере имена, похожи на собачьи клички.

Включив автоматический искатель цели на своей плазменной винтовке, я обернулся назад и сразу выстрелил. Фулаинтроп Гумукулез Первый испустил дух, а его медузообразное тело выпустило струю мутноватой субстанции довольно неприятного вида и запаха.

Зато командарм был спасен!

— Молодец, орел! — донеслось из силосной ямы. И тут же на краю ее появился командарм, собственной персоной, в своем, слегка подпорченном, мундире. Правда, мундир, вымаранный во что-то, весьма напоминавшее дерьмо, совсем не портил величия командарма. — Ты спас мне жизнь, солдат. А генералы такое не забывают. Теперь я твой должник, приятель. Проси, чего пожелаешь. Только не наглей в своей просьбе.