Шиша. Изгоняющие бесов

– Кыс-кыс-кыс… – донеслось оттуда с ветром, но никаких котов поблизости не было видно.

– Муравей потерялся, кот деда Гриши, – пояснил Илья, посмотрев в сторону свалки. – Дед весь день, бедолага, бегает, кота ищет. На соседку думает, говорит, прибить Муравья грозилась.

– Нинсанна? Да не-ет, она не такая, – ответила Лукерья, а у самой сжалось сердце от внезапно выскочившей мысли: «Была не такая, а сегодня уже, может быть, совсем другая».

Глава 11. Байка о Шише

Илья и Лукерья оказались не единственными желающими провести вечер на берегу реки, им пришлось отойти довольно далеко в сторону, чтобы отыскать свободное место среди автомобилей, туристических палаток, компаний, распевающих песни у костра, и где бы их не потревожили мальчишки, швырявшие комья глины в воду и друг в друга. Последние создавали невообразимый шум: визжали, хохотали, дурачились и переругивались с теми, кто делал им замечание.

Прошагав не меньше километра вдоль реки, Илья и Лукерья расположились на оголенных корнях старой ивы, толстых и гладких, отполированных водой во время паводка. Алеющее солнце уже коснулось верхней кромки соснового бора, шумевшего на другом берегу, но до темноты оставалось еще много времени. «Можно не торопиться, но лучше не тянуть», – подумала Лукерья и нарушила молчание:

– Я ведь не местная. Год назад тетя забрала меня из Приютово, потому что я потеряла всю семью, и… и там погибло очень много жителей.

Илья резко вскинул голову и взглянул на нее с тревогой:

– Как это произошло?

– Я расскажу. Только не перебивай, ладно? Мне… трудно об этом говорить. Я даже полиции не смогла дать показания, они меня вопросами замучили, но я ни на один не ответила. Мне кажется, они меня в чем-то подозревали, но я была несовершеннолетняя, и они отстали. Правда, хотели упрятать в психушку. Они как будто боялись меня, однажды даже за глаза ведьмой назвали, когда обсуждали это дело между собой, а я случайно услышала. Спасибо тете, она меня отстояла, опеку оформила и взяла к себе жить. Характер у нее не сахар, конечно, но с ней, думаю, все же лучше, чем в психушке. Было лучше… до сегодняшнего вечера. Теперь я не знаю, куда мне идти, домой возвращаться страшно. Тетя изменилась, стала сама не своя, и по всем признакам, на нее свалилась та же напасть, что и на жителей Приютово, откуда я родом.

Лукерья замолчала, собираясь с духом, чтобы продолжить, и Илья спросил после долгой паузы:

– Что это была за напасть?

Он больше не улыбался, хотя до этого с его лица не сходила улыбка. Лукерье показалось, что он о многом догадывается и не поднимет ее на смех, когда она ответит.

– В них вселились бесы, – произнесла она тихо, но отчетливо.

Илья прикрыл глаза, но не затем, чтобы спрятать насмешливый взгляд. На его лице отразился след мрачных дум, в которые он погрузился. Он приложил ладони к вискам, будто почувствовал внезапный приступ головной боли. Помолчав немного, прошептал:

– Продолжай.

– Дед Ерофей сразу заметил неладное, хотел уберечь односельчан от беды, но его никто не слушал. Сперва на смех подняли, потом… потом обозлились и… Нет, не то говорю, надо же по порядку!

Позади, где-то в глубине ивовых зарослей, треснула ветка – сухо и громко, как выстрел. Лукерья вздрогнула и обернулась.

– Здесь кто-то есть!

– Птица, наверное. – Илья обнял ее за плечи одной рукой, и ей сразу стало спокойнее.

Слова полились сами собой, неспешно и уверенно, как река, омывающая корни ивы под их ногами.