Шишкин и Суворов

А у доски уже стояла географиня и, приподняв очки, близоруко рассматривала восточное полушарие на карте. На нем еще на перемене Ромка Муха карандашом нарисовал верблюда с тремя горбами, который гулял по просторной Африке. Училка, взяв ластик, принялась сгонять животное прям в Атлантический океан, чтобы оно не мешало усвоению материала. В конце концов верблюд благополучно утонул в соленых водах или просто исчез, и урок начался.

– Горная система Альп захватывает Францию, Италию, Германию и даже Швейцарию… – наша педагогиня начала монотонно и нудно очередное географическое заклинание.

Но Генка и я не слушали учительницу, нам было не до этого.

– Это называется Мангазея, э… Как ее там? Златошкварчащая! Вот! Она такая древняя – старше нашей уборщицы Фаины! Город такой! Или страна! – Генка аж захлебывался от возбуждения. – Они в древности руду брали из Норильска, потому что там норы кругом, а в норах золотая руда бурлит!

– Ух ты! И надолго эти археологи к нам приехали?

– Не знаю, а еще мангазеки, ихние жители, из Воркуты уголь таскали, чтобы руду растопить. То есть расплавить. И они золота столько наплавили и накопили, ужас просто!

– И что?

– Как что? Золото же, оно тяжелое, а они там все амбары им набили, Мангазея тоже тяжелой стала, и они всем городом под землю провалились. Утопли, как Атлантида! Из-за жадности!

– Ничего себе!

– Ну да, а ты заболел и ничего не увидел!

– Шишкин! И что это ты такое интересное рассказываешь? Видимо, про Италию? – внезапно раздался противный голос географини, и она склонилась над нашей партой. – Вот сейчас нам Шишкин и покажет на карте, где эта самая Италия и есть!

Шишкин вскочил и замер по стойке смирно. Училка с доброй ненавистью смотрела на него иллюминаторами очков, прям как «Титаник» на айсберг.

– Марш к доске!

Шишкин понуро поплелся к развешанным картам и обреченно оглянулся на класс. Такого не могло быть! Неужели опять два? Сколько же можно! Все сразу зашептали: «Сапог!» Шишкин встал перед картой и стал неуверенно водить по ней указкой. И где тут тот сапог, кто его знает?

– Левее! Левее! Сапог! Сапог! – громко шептал весь класс.

Все стали высовывать ноги в валенках в проход и показывать на обувь, а Раскин даже снял валенок с ноги и поднял над головой. Географичка стояла спиной к классу и всего этого не видела, но подсказки не очень помогли.

Шишкин щурился на карту и осторожно водил указкой по морям и океанам, мысленно примеряя валенок к контурам на карте. Наконец, он остановил ее на Аравийском полуострове.

– Вот он, валенок, нашел, – счастливо сказал он и взглянул на географиню.

– Эх, Шишкин, сказала бы я, кто валенок, да проще тебе двойку поставить! – горестно покачала она головой и пошла к школьному журналу. – Правильно тебе ребята подсказывали – вот она, Италия, – как сапог, в самой середине Средиземного моря.

Шишкин посмотрел на Италию – и правда сапог, а потом на Аравийский полуостров – вылитый валенок. Он вздохнул и пошел на место.

– Что ж ты мне неправильно показывал, – буркнул он Раскину.

– Так зима же, все в валенках ходят! Где сапог-то взять?

Генка вдруг застыл и отрешенно поглядел на Женьку.

– Я знаю кто во всем этом виноват! – он стеклянно взглянул сначала на Раскина, потом на меня, а потом на двойку в дневнике.

– Кто? – хором спросили мы.

– Мангазея! – громким шепотом выдохнул Генка и стал медленно собирать портфель. – Я тронул бронзовый глаз мангазейского шамана, и он меня проклял!

– Генк, – я попытался его успокоить, – да брось ты, ерунда это все! Какой глаз, какой шаман! Так же только в сказках бывает!

Вскоре раздался звонок, и все вышли в коридор. И тут к Шишкину и Раскину подходит учитель по физике, Лукьянов, ну, который Лукомор, и говорит:

– Шишкин, у тебя опять два за контрольную на прошлом занятии, а сегодня еще кол с минусом! Так и за полугодие можно два получить! Смотри, Шишкин!

Видно, очень он расстроился, что без рок-н-рольной музыки придется обходиться. Бедный Генка! Мы с Женькой молча стояли и смотрели на нашего друга.

– А может, это правда – проклятие Мангазеи? – не очень уверенно спросил я.

– А ты там, у археологов, еще раньше, ну, когда помогал им с экспонатами, ничего такого не сделал, случайно? – в голосе Раскина тоже тревога мешалась с суеверностью.

– По географии и литературе – два, по физике – кол с минусом, по истории – обругали, директор – наорал. А вчера еще Автодел, который химичку заменял, плохое поведение в дневник записал. Что делать? Куда идти? – не отвечая на наши вопросы, вздохнул Шишкин и побрел по коридору.

А ведь действительно, Генку со вчерашнего дня судьба мутузит. Я даже и забыл, что накануне как раз химичка заболела, и Автодел, так мы учителя по автоделу, Автандила Нугзаровича, называли, ее подменял. Он хоть и невредный был, как все грузины, но на Шишкина все равно наругался, за баловство. Это когда Автодел кислоту в аккумулятор наливал, а Шишкин… ох, лучше и не вспоминать.

Наверное, поэтому мы и остались стоять, глядя Генке в спину, и он в конце концов обернулся.