Шива из Стали

Вытянув руки перед собой, я медленно ощупывал стены камеры — в одних местах был камень, в других — железо. Сделав круг и вернувшись ко входу, я сел на пол и прислонился спиной к двери — она не так холодила. Рядом я нашел кусок хлеба и флягу с водой. Потом я, кажется, заснул, потому что в моем сознании остался пробел.

Проснувшись, я обнаружил, что лежу на животе, а моя правая рука свешивается куда-то вниз. Щекой я касался пола тюремной камеры, но правый висок висел в воздухе. Мои ноздри ощутили какой-то неприятный запах, похожий на запах разлагающихся водорослей.

Я поводил правой рукой в пустом пространстве перед собой и пришел к выводу, что во сне верхняя часть моего тела сползла на пол, я перекатился и очутился у самого края круглой дыры, в которую я не свалился при путешествии по тесной камере только потому, что обследовал стены и шел по периметру. Я пошарил вокруг себя, нащупал камешек и бросил его в дыру. Пришлось долго прислушиваться, прежде чем далеко внизу раздался тихий всплеск. Ну и глубина!

В это мгновение где-то надо мной, пустив немного света, открыли то ли дверь, то ли люк — и сразу же закрыли. Но я успел разглядеть, что только счастливый случай уберег меня от падения в бездну. Посередине камеры зияла огромная круглая дыра. Я быстро отполз как можно дальше, к стене.

— Похоже, мы заживо погребены.

У меня было ощущение, что это сказал Эдгар По, что мы сидим с ним рядышком в темноте у жерла бездны.

— Так только кажется, По. Но это тюрьма как тюрьма. Мне случалось сидеть в тюрьмах, — мысленно ответил я.

— Эта тюрьма не похожа на другие, Перри.

— Есть тут особые штучки, дорогой мой По, но это, так сказать, только для красоты. Только для красоты.

— Колодец зовет нас.

— Пусть себе бездна зовет, мне плевать.

— А ты сделан из более твердого материала, чем я, Перри.

— Да нет, По. Мы с тобой одно и то же — уж не знаю, каким таким чудом. Просто обстоятельства немного подулучшили меня.

— А может, ну его?.. Прыгнем в колодец — и покончим со всем этим! Все кончается темной бездной — все и всегда, всегда и все.

— Куда торопиться? Пусть бездна подождет.

— Она не умеет ждать. Она не умеет чувствовать.

— Тогда мы превосходим ее, ибо мы — умеем.

— Что-то похожее говорил Паскаль, когда называл человека мыслящим тростником между двумя безднами — бесконечностью и ничтожеством.

— Он прав.

— Такие философские истины из уст человека действия!

— У меня не такое уж плохое образование, и я продолжаю регулярно читать.

— Что случилось с нами двумя?

— Нас поменяли местами.

— Не понимаю.

— Точной механики этого происшествия не понимаю и я. Но суть в том, что каждый из нас оказался в мире другого. Это из-за того, что кто-то во зло использовал необычные способности Анни.

Тишина. Три удара сердца. Еще три.

Потом:

— А может, Перри, мы просто снимся какому-нибудь демону? Или этот демон — я сам?

— Против солипсизма у меня нет убедительных аргументов. Никто лучше Юма не преуспел в отрицании наличия материального мира, реальности вне сознания. Но он же сам сказал Беркли, что все эти аргументы в равной степени недоказуемы и неопровержимы — и ни в чем не убеждают.

— Ты — это я, мой дух-двойник, мое темное «я». Мы — разные полюса одной души, а потому между нами идеальное отталкивание.