Шиворот-навыворот

— Пахомов, — предупредила Раиса. — Не знаю, как ты, а я себя старухой не считаю.

— Вот и найдем вам приличного бюргера, — ухмыльнувшись, сразу нашелся Витька. А про себя подумал, что и самому пора выйти на люди. С момента того злополучного Октоберфеста никуда не ходил без особой надобности. Как черт упертый, искал этого поганого таксиста, что подвозил их с Лилей. Как в воду канул. Несколько раз ездил в полицию, все без толку. И ночи, "полные огня". Бессонные и тревожные. А после Лилькиной болезни совсем невмоготу стало. Он спохватывался, срывался с постели и бежал проверять, закрыта ли входная дверь. Как невменяемый, находил все новые поводы для беспокойства. Так и до паранойи рукой подать. Какая тварь объявила им с Лилей вендетту? Зачем убили Тамару? И на их ли совести все остальные убийства? Ленка, твою ж мать. Родители Иштвана. Он старался не вспоминать, как больше десяти лет назад ездил с Гертом на опознание. Как пили потом, словно не в себя. И думали, всегда думали, что произошел несчастный случай. И первый раз за этот проклятый год Витьке пришла в голову крамольная ужасающая мысль: хорошо, что Иштвану не довелось узнать об убийстве родителей. Из-за него. Из-за нас. Кто следующий на очереди? Мать? Дети? Раиса?

Пахомов, услышав сзади движение, резко повернулся. Из детской выходила Хлоя де Анвиль, проводившая все дни с Таисьей. Витька всмотрелся в напряженное личико француженки, скользнул взглядом по черным гладким волосам, собраннымв хвост, и неожиданно для себя предложил:

— Приглашаем вас прогуляться по Мариенплац. Я и Раиса Петровна.

Рая радостно закивала.

— Отказа мы не примем, — быстро вставила она.

— Я не настроена, — пожаловалась Хлоя, но потом словно решилась: — Хорошо, я с вами.

Неожиданно в доме наступила тишина. Малыши заснули, а Света сидела в своей комнате в наушниках.

"Самое время, — подумал Арман. — Никто не помешает".

— Я хочу сегодня провести обряд, — заявил он Лиле. — Тебе стало легче, нужно обязательно избавиться от порчи. Иначе все может повториться сначала.

— Больно не будет? — улыбнулась Лилия.

— Я не способен причинить тебе боль, — объяснил он. — Мне проще отрезать себе руку, чем уколоть тебе палец.

— Арман, — позвала она.

— Молчи, — велел он и принялся целовать ее ладони. Потом серьезно добавил: — Лили. Выходи за меня замуж.

Она смотрела на него удивленно. Замуж? Так быстро? Память услужливо подсказала ей подробности первого замужества.

"А что, Цагерт, тогда прошли одни сутки, сейчас около месяца. Ты прям успехи делаешь" — подначила она саму себя.

Арман напряженно глядел на нее, ожидая ответа. В глазах на долю секунды промелькнуло отчаяние.

"Он вылечит меня и уйдет, — испугалась Лиля. — Как жить тогда? Я не могу потерять Армана"

Она растворялась в нем, плыла по течению и наслаждалась этим. Боясь только одного, того часа, когда ему надоест, и ей придется как-то учиться жить заново. Но сейчас, и Лилия очень четко осознала, придется тяжелей и болезненней в сотню, в тысячу раз. Восемь месяцев назад в одночасье рухнул ее мир, и она осталась с детьми на разгромленном пепелище, у которого чудом сохранились фундамент и стены. Теперь же, если Арман покинет ее, просто закончится жизнь, мгновенно и в страшных муках, как при атомном взрыве.

— Я согласна, — проронила она, вглядываясь в его напряженное лицо, превратившееся в маску.

— Точно? — переспросил он, будто сомневаясь в ее ответе.

— Ну конечно, — заверила она и чмокнула его в нос.

— Почему тогда долго думала? — прорычал он и принялся целовать ее. Сначала руки, шею, глаза. Но вот Арман начал опускаться ниже. Обвел языком грудь, затем живот, заставляя трепетать и снова жаждать его прикосновений.

— Я люблю тебя, — выдохнула Лиля, сминая пальцами простыню. Он довольно улыбнулся и, подмяв ее под себя, плавно вошел в нее и начал медленно двигаться. Остальной мир перестал существовать. Только толчки внутри нее имели значения, только Арман, тенью нависший над ней, дарил радость и безмятежное счастье. Он, сделав решительный выпад, ускорил движение. Чувство безмерного восторга переполняло ее, и она закричала, забилась под ним, влекомая диким первобытным инстинктом.

Поздним вечером де Анвиль позвал Ирину в спальню хозяйки. Такой странной просьбы экономка еще не получала. Виданное ли дело, принести в комнату больной два ведра холодной воды. Но, притащив второе ведро, она поняла, чем руководствовался Арман.

По углам Лилиной кровати он расставил четыре металлических полукруглых плошки, в которых виднелись какие-то поломанные ветки. Пятую плошку держала в руках Лилия. Она возлежала на пустой кровати, где остались только матрац и простыня, другие вещи убрали в шкаф. Арман попросил экономку занять место в углу, где уже был загодя поставлен стул.

— Сидите тихо, — попросил ее де Анвиль и предупредил строго: — И, если ситуация выйдет из-под контроля, сразу тушите огонь.