Шиза

— Люди Орматии сильны своим духом. — и тут мне почему-то не к месту вспомнилась та тётка с узкими злыми глазками и свекольными щеками, что когда-то на автобусной остановке обозвала меня «контуженным водярой». Но я отогнал этот образ и попытался вспомнить детский дом, наше детское единство, веру в возвращение родителей. Вспомнились побои и насмешки. Тогда я начала вспоминать Титова — вот кто может быть образцом мужественности. На ум пришла картинка с ежиком из окурков в пепельнице как сконцентрированное выражение его нервозности. — Духом сильны. Мы отличаемся своим умением терпеть невзгоды и страдания. Многие войны закалили наш орматский дух. И наше единство перед невзгодами и создает силу страны, силу родины.

— Извини, конечно, что перебиваю, но я не впечатлён. А зачем вам терпеть невзгоды, если их можно избежать, изменить, исправить? Зачем закаляться в войнах, если можно использовать дипломатию? На счет единства я тоже не совсем уверен. Я видел еще своими глазами, разницу между вашими людьми: кто-то на телеге едет, а кто-то на новеньком электрокаре. Единство, это когда все на телегах, или все на электрокарах, ну или на электротелеге, как нечто среднее. Но с учетом того, что в Орматии электрокары так и не научились выпускать, то значит вы все должны ездить на телегах и быть едины. — высказался Лот. — А как с размерами? В чем сила?

— У нас большая страна. Самая большая в мире. Да и тебе ли знать, что у нас умеют делать, а что нет. — ответил я.

Я предположил, что Лот ввиду своего происхождения просто не понимает менталитет, настроения и историю нашей страны и народа, вот и спорит.

— Размер имеет значение? И это весь аргумент? — изобразил тот удивление. — Он сродни аргументу про единство. Огромная страна, да. Раньше еще больше была, кстати. А вот жизнь-то на ней везде одинакова? У тебя в восточной части есть друзья, знакомые? Ты хоть знаешь, как там живут? А в столице есть? Знаешь, как живут в столице. Да у вас общество построено на принципе «одним права, другим обязанности». И территория так же развивается — здесь пусто, там густо.

— Я смотрю, ты не только Азарию хорошо знаешь, но и в жизни Орматии успел лучше всех разобраться. — огрызнулся я.

— Нет, ну что ты. Не лучше всех, ни в коем случае. Просто я за этот год понял, что вы сидите каждый в своем городе, доме, огороде, и что в соседнем селе делается, вам до лампочки. Вам достаточно того, что говорят политруки, громкоговорители и газеты. У вас такой вид единства, когда каждый сам за себя, когда у каждого хата с краю. — Лот был спокоен. Помолчав, он добавил: — Меня после взятия в плен возили по разным военным частям и показывали как попугая в клетке. Мол, вот наш враг, он захвачен, мы его судили и скоро расстреляем. Посмотрите, какой он жалкий. Я был экспонатом, примером вашего героизма и военной удачи. Только в одной части были генералы в золотых мундирах, а в других лейтенанты в штопанных фуфайках. Пока все смотрели на меня, я изучал их.

— Ну генерал всегда выше по довольствию, ничего удивительного. — отмел я его аргумент.

То же мне сравнение, нашел кого сопоставлять. Для того и придумывали звания, что бы люди отличались.

— А ты про армию еще не рассказал. — напомнил Лот.

Мне что-то уже расхотелось, но делать было нечего, раз ввязался в спор. Не хватало мне выскакивать поджав хвост из разговоров с подсаженной второй личностью.

— У нас одна из лучших армий в мире. Ты ведь знаешь пословицу «Боятся — значит уважают»? Это лучше всего описывает силу страны и уважение к этой силе.

— Ох ты ж… — воскликнул Лот. — Круто! Страх есть уважение! Никогда бы не подумал. Я всегда думал, что уважение является положительной эмоцией, близкой к почтению перед заслугами, опытом, умом, гуманизмом. Но не как почтение к страху. Это как же надо вывернуть мозги, что бы считать страх достижением?

— Слушай, ты всё переворачиваешь и искажаешь. — я был возмущен тем, как Лот жонглируя словами меняет смысл сказанного мной. — Нас боятся враги. Боятся стать нашими жертвами. Боятся, что мы их раздавим в любой момент. Это и есть уважение к силе.

— Да ты маньяк какой-то. — усмехнулся Лот. Сказано было вроде в шутку, а звучало неприятно. — А ты не думал о том, что те страны, с которыми вы воюете, могли бы быть вашими союзниками? Если бы у вас была сильная экономика, реальная свобода слова, гарантированное право, настоящая наука, медицина, образование. И тогда бы возникло уважение и притяжение, понимание и дипломатия, торговля и процветание. Вместо ваших, так сказать, освободительных походов. Ведь вы так их называете?

— У нас всё это есть! И я что-то не пойму, если ты такого плохого мнения о Орматии, зачем вообще тогда перешел на нашу сторону?

— А кто тебе сказал, что я перешел? — спросил Лот тихо, и у меня внутри всё похолодело от его столь же холодного тона. Он не шутил.