Шиза

Я не видел смысла повторяться, пожалуй, в двадцатый раз об одном и том же, тем более, что у этот человек имел доступ к протоколам моих допросов. Но уходить от беседы нельзя, так как мне нужно было выяснить, зачем пришел этот Титов. Поэтому я всё же повторил свой рассказ, отвечая на его дополнительные вопросы и стараясь задать свои уточняющие. А потом набрался смелости и спросил:

— А почему лично вы интересуетесь этой картотекой?

Титов помолчал, но всё же ответил:

— Я ученый. И вы ученый. А опыт в науках, пусть даже со вражеской территории, иногда полезно перенимать.

Вот так сказал ни о чем, кроме как раскрыл информацию о своей принадлежности к ученым. Ну что же, на этом тогда и стоило играть.

— Было бы удобнее разговаривать, если бы я представлял область ваших научных изысканий. — я даже и не спрашивал, а как бы намекал ему.

— Было бы, но пока не будет. — отрезал Титов. — А пока что протяните, пожалуйста, руку вперед. Любую.

Я, не ожидая никакого подвоха, вытянул левую руку перед собой.

— Ладонью вверх, пожалуйста. — сказал Титов, и как только я исполнил его просьбу, то коротко и совсем не больно уколол меня чем-то в палец.

На пальце выступила капелька крови, а Титов уже убирал скарификатор в пластиковый футляр.

— До новых встреч. — сказал он и вышел из камеры.

Можно было не гадать, зачем у меня взяли анализ крови. Значит интерес к ДНК у противника весьма и весьма высокий, раз всё моё существование сейчас зависит от ценности информации о моем роде занятий.

Следующие несколько месяцев я был попугаем, или обезьяной, так как состоялось обещанное Титовым «турне». Я был выставочным образцом, который катали по военным частям противника для демонстрации. Невозможно было понять, для чего это делается, какой эстетический, патриотический да и вообще банальный житейский смысл такого мероприятия. Но то, что вид врага в клетке забавляет и веселит солдат противника, я усвоил хорошо. В актовых залах, на площадях, в казармах, везде, где меня выставляли, везде собиралась куча людей. По началу меня это испугало, потом разозлило, а через какой-то промежуток времени мне стало наплевать. И что бы как-то убить время, я изучал тех, кто глазел на меня. И что меня удивило, в некоторых взглядах я видел испуг, сочувствие и жалость. Таких, конечно, были единицы. Большинство смотрели с презрением, тыкали пальцем, кричали обидные слова. Поражали высокие армейские чины, которым вроде как следовало чинно и надменно оглядеть поверженного врага, а они как дворовые хулиганы тыкали в меня пальцем, ржали в голос и отпускали какие-то шуточки, от которых натянуто смеялась окружающая их свита. Я безучастно терпел всё это.

А еще со мной постоянно беседовал кто-то из офицеров. Для психологического давления что ли. Мне рассказывали про историю Орматии. Зачем? Но вся история со слов офицера выглядела как серия победоносных войн, операций по принуждению миру, антитеррористических операций. Я видел в глазах собеседника, в его манере рассказа полную уверенность в правоте насилия над правом. И боялся перебивать, хотя очень хотелось. Мне рассказывали, про то, какая у них сильная армия, что азарийцы даже сейчас прячутся под землю, лишь бы избежать наступления орматцев. Говорили о важности автаркии, о том, какую пользу несет изоляция страны от иного мира, сплошь пропитанного излишними свободами, а как следствие, развратом. Доказывали, что милитаризм есть самый правильный уклад общественных отношений, ибо определяет процесс и цели воспитания: по армейскому уставу всегда воспитывать легче, чем на основе сомнительных моральных ценностей, которые «еще проверять нужно». В общем, какого только пропагандистского бреда я не наслушался. Даже казалось, что я начинаю сходить с ума, и люди вокруг тоже.

Со временем я начал замечать, насколько это были разные военные части, люди в них, техника и окружающий мир. Чем дальше и дольше меня везли, тем более убого выглядели здания, тем осунуто и устало смотрелись люди, тем тише вела себя толпа при моем появлении. Складывалось такое ощущение, что жизнь в этой стране кипит ближе к центру, к столице, а может и к линии фронта. Столицу мне тоже удалось посетить, где пришлось лицезреть «золотоносных» генералов с лицами необычайной ширины. Я, кстати, был впечатлен помпезностью столичных строений, высотой домов, сочетанием архитектурной классики и вычурного новодела. Количество автомобилей и их современность говорили о высоком уровне достатка населения столицы. Хорошо, что автозак, в котором меня перевозили, был с окнами. Я словно путешествовал по Орматии, стараясь не замечать решеток на окнах, конвоя и последующие постыдные процедуры моей демонстрации. Когда бы я еще так покатался по стране врага.