Шиза, Хром и всякая хтонь

– Это, – кивнул он через плечо на свою спину, – и это, – приподнял шкатулку вверх, – мои барабашки. У тебя вот Ольга, а у меня они. Ковер и буфет.

Шиза уставился на него со смесью охреневания и восторга на морде.

– Нет, н-ну я по п-пьяни тоже Винни б-братишкой называю, н-но ковер с шубой н-никогда не переп-путаю.

– Он был ковер, а теперь в шубу переехал.

– Как скажешь, Вася, – пожал плечами Шиза, как на нечто само собой разумеющееся. – Да расслабься т-ты, чё, д-думаешь, ты тут а-адин такой на галоп-п-п-перидоле?

Хром вздохнул: доказывать очевидное он ох как не любил, но, видимо, теперь придется делать это постоянно, пока дылда не перестанет класть обратно те кирпичи, что начали понемногу сыпаться из глухой стены, выстроенной им для защиты от внешнего мира. Заглушил тачку, взявшись за ключ в замке зажигания и выдернув его у Шизы буквально из-под рук, бросил под крышку шкатулки.

– Э! – попытался было возмутиться Шиза, но, не встретив никакого сопротивления, с легкостью ее отобрал, и Хром лишь попросил с опаской:

– Осторожнее, не разбей, пожалуйста.

– Пажалста, – передразнил Шиза.

Оставалось надеяться, что буфетик сейчас не подведет, тоже задвинет подальше гордость и сделает все как надо. Шиза, фыркнув, медленно покрутил заводной механизм на донышке и тут же поднял крышку. Тишину в салоне авто заполнила мозговыносящая мелодия, которую Хром успел переслушать еще в глубоком детстве, – «кылизе», как он ее тогда называл. Из щели посередине донышка поднялась механическая балерина без одной фарфоровой руки и дергано закружилась вокруг своей оси. Шиза в отупении пялился то ли на нее, то ли на пустые отсеки по бокам. «А буфет молодец», – подумал Хром, отчего-то довольно улыбаясь. Озадаченный, дылда смотрелся комично – как щенок, не знающий, что делать с подсунутой черепахой.

– И ч-чё мне теперь, петтингом п-пальцами тачку з-заводить? Д-доставай ключи из рукава и п-поехали. Фокусник т-ты наш.

Конечно, звучало это недовольно, но морда у него была та еще заинтересованная, и Хром молча кивнул на двери, без лишних слов вылез наружу и подошел к багажнику. Шиза последовал за ним, напустив на эту свою заинтересованную морду столько скепсиса, что стал похож на ходячий мемас.

– Давай, буфетик, подсоби по-братски, а? – попросил Хром, похлопав по багажнику, а затем сделал Шизе знак открыть его. Даже в сторону сдвинулся, чтобы тот своими глазами увидел ключ от тачки, лежащий на чистеньком резиновом коврике возле прихваченных из мастерской коней инструментов. А рядом с ключами насмешливо блестела резинка в квадратной фольге. Хром с трудом сдержал смешок, наблюдая, как Шиза с вытянувшимся лицом сгребает вместе с презиком свои ключи и аккуратно закрывает багажник, словно тот живой. – Спасибо, – шепнул Хром, когда Шиза вернулся в тачку. – Только обзываться было необязательно. Пацан друзей вообще-то потерял.

Само собой, буфет ничего не ответил – в привычном смысле, – но присунул-таки в шкатулку два чупа-чупса. Хотя Хром не был уверен наверняка, извинения это или очередные обидки, и кому они вообще адресованы.

* * *

Молчаливый Шиза почти всю дорогу слушал радио и не заговорил, даже когда тачка съехала с трассы на уже знакомом Хрому повороте. Видимо, пока еще смирялся с новой реальностью, которая ему открылась вместе с багажником «камрюхи». Сам же Хром тоже чувствовал себя странно: про дар к гаданию-предсказанию кое-кто знал, приходили по сарафанному радио в основном из слабых на ментальный передок, и то, скажи им Хром любую дичь вроде «рассыпать на пороге черный перец от злых духов», те бы с радостью выполнили. Эзотерика, мистика всякая – в миру дело само собой разумеющееся. Даже мать Хрома – и та растущей луне или ретроградному Меркурию доверяла больше, чем главврачу больницы, где Хром лечился от менингита. Но вот покажи кому он своих настоящих «друзей» – ковер с буфетом – и их чудеса, – у людей наверняка бы кукуха поехала. В последние дни у Шизы она уж точно держалась набекрень, и то он язык прикусил – от страха вряд ли, скорее от крайней степени ошарашенности. А вот Хрому было даже радостно: оказалось, делиться с кем-то своей настоящей жизнью довольно приятно, особенно когда с этим кем-то больше не нужно делить асфальт в песочнице. На скулах у дылды играли желваки, пока он искал среди сугробов место, где бы припарковаться, – чтобы не слишком близко к дому, словно опасаясь его. Они и так уже засветились почти во всех местах, где, по идее, вообще не должны были появляться, и Хром даже знать не хотел, зачем Шизе понадобилось вернуться в логово. Впрочем, если уж по-честному, то очень хотел. Но не спрашивал.

Они осторожно пробрались внутрь, стараясь не шуметь калиткой: во дворе все было ровно так, как и оставляли перед спешным побегом, только дорожки никто не чистил, и за эти пару дней плитки занесло снегом, на котором теперь угадывались чужие следы.