Шизофрения

«Свободы властвовать над другими и исполнять любые желаний тела. Но не духа. В действительности человеку нужно лишь то, что он взял бы с собой при кораблекрушении».

«Так что же такое свобода?»

«Хочешь узнать?»

«Да!»

«И у тебя нет страха? Ведь обратного пути может не быть».

«Я хочу узнать!»

«Тогда лети!» — оба существа вскинули руки вверх.

«Я не умею!» — хотела крикнуть она, но вдруг почувствовала, что медленно поднимается над собственным телом, оставшимся в саркофаге и вверху нет больше тяжелых каменных сводов, а есть только свет — изумительный и манящий.

«Ты всегда умела, но просто забыла. Все люди когда-то умели…— донеслось до нее…

* * *

…Она летала неистово и жадно, летала так, словно не могла надышаться, как человек, вынырнувший из-под воды или вырвавшийся из душного затхлого подземелья жадно глотает ртом вольный воздух, хмелея от свежести и запахов, от невообразимого буйства красок, которыми небесный художник радужной кистью раскрасил все вокруг. Тело осталось где-то там внизу, но у нее не было печали от расставания с ним. Она была лишь колебанием воздуха, голубоватым контуром, который то расширялся, когда она парила, то сжимался, когда она стремительно набирала высоту или устремлялась вниз. И не было разницы между падением и взлетом в бесконечном пространстве, не было печали и переживаний, а была только радость и свет, в лучах которого она купалась. Пространство сияло и переливалось каплями солнечного дождя, кружившегося вместе с ней и обтекавшего ее невесомыми прикосновениями, полными удивительных неведомо-знакомых ароматов, проникающих в каждую клеточку ее полупрозрачного тела. Она закинула голову и увидела лучистый небесный глаз, с любовью наблюдавший за каждым ее движением.

«Ты прекрасна как сама Природа!» — шепнуло пространство, а солнечный дождь, завихрившись, бережно подхватил невесомое тело и понес вверх, все выше и выше…

«Я дух? Или одухотворенность? — восторженно спрашивала она сама себя, пронзая пространство и наслаждаясь гармонией, в которой не было места горечи переживаний, утрат и измен, не было страхов и сомнений, вражды и ежеминутной необходимости делать выбор между правдой и ложью, искренностью и лукавством. — Это и есть счастье! — поняла она. — Счастье — свободный полет над обыденностью и суетой! Счастье живет во мне самой, потому что я сама — счастье! Как я могла забыть?»

Она раскинула руки и начала парить.

«Я могу взлетать и опускаться, как в детских снах, и никто не сможет прервать полет. Я могу лететь, куда хочу, потому что моя свобода скрыта во мне самой! Значит, я сама — свобода! Как я могла забыть?»

Вытянула руки над головой и снова устремилась ввысь.

«Выше, я хочу еще выше! Еще! Еще! Вверх к этому теплому свету, такому манящему и желанному! Я стремлюсь к нему, жаждая получить и подарить любовь! Потому что я сама — любовь! Как я могла забыть?

Прижала руки к телу и устремилась вниз, туда, где виднелась темно-синяя, подобная Млечному Пути, лента Нила и ослепительно-белые, похожие на звезды, ромбики пирамид, со сверкающими в лучах солнца как маяки золотыми пиками пирамидионов.

«Так вот какими они были! Или будут?»

Вокруг, насколько хватало взгляда, простирался изумрудно-зеленый покров с островками пустыни…

«Как же прекрасна Земля! — восторженно думала она. — Это прошлое или будущее? Это будущее прошлое! — поняла она. — Пусть полет не кончается никогда!» — раскинув руки, снова начала парить…

«Надо возвращаться», — увидела, как пирамида раскрывает треугольные лепестки как лотос, навстречу солнечному свету. Чтобы принять обратно ее? Или солнце? Которое и есть Источник жизни! Единый для всех, щедро дарующий жизнь всему без разбора — разумному и не разумному, доброму и злому.

«Смогу ли я, вернувшись, сохранить в себе все то, что нашла здесь? — засомневалась она на мгновение. — Но если вдруг не смогу, тогда зачем жить? Да будет так! Я возвращаюсь. И это мой выбор», — она вытянула руки вдоль тела и нырнула вниз…

* * *

…Александра открыла глаза… Камера царя, освещенная изумрудно-зеленым светом, была пуста. Она собралась уже вылезти из саркофага и даже поднялась, но ощутила неожиданное тепло, а потом и легкое жжение между бровями. Недоуменно потерла лоб, но жжение не прошло, а когда отняла ладонь от лица, увидела появившийся в глубине камеры неяркий столб лазоревого света, а в нем словно прорисованную тонким лучом женскую фигуру в накидке, сотканной из множества крошечных звездочек-огоньков. Прозрачный покров обнимал тело, которое светилось сквозь тончайшую ткань, подрагивало и переливалось, а складки легкой накидки слегка колыхались. Женщина беззвучно приблизилась. Александра, все еще не веря происходящему, неотрывно смотрела на фигуру, ожидая, что будет дальше.

«Я есть все, что было, есть и будет…» — тихий голос послышался, а может, возник у нее в голове.

«Исида», — поняла Александра, почувствовав, как из глаз неожиданно и обильно потекли слезы.

Свечение вдруг потемнело до синего цвета.