Шизофренияяяяяяяя

Но режиссер уверяет, что все нормально. Мы выкрутимся, используем грим, специальный покрой платьев, корсеты. Не знаю, что там еще можно придумать – это его забота.

Иногда он нежно поглаживает мой живот – так, что мне даже кажется, будто он хочет быть папой того, кто прячется там.

А иногда мне кажется, что он и есть его настоящий папа.

Сдается мне, что кастинг я проходила давно – тогда-то, вероятно, я и забеременела. Ведь он настолько влюблен в меня, что уже тогда, наверное, потерял голову.

Вот только странно, что я совсем этого не помню.

И еще я не уверена, что на самом деле хочу связать с моим режиссером свою жизнь. Он так фанатично предан искусству и мне, что иногда кажется сумасшедшим. А подпиши я контракт с другими, он и зарезать может. Поверьте мне, я в психах разбираюсь. Сама нормальная, но психов чую за несколько царских верст толстовского периода.

А если мой ребенок унаследует отцовские гены?

Ладно, печалиться об этом пока не буду. Да и вредно мне печалиться, я ведь все-таки в положении.

Хотя одно потрясение я пережила.

Здесь, в Голливуде. Я плакала как ребенок.

Дело в том, что моя болонка Герцогиня умерла – она подавилась сценарием «Анны Карениной».

Глава 34. Из дневника маленького черного платья

Меня носят на тугом женском теле. На худом я тоже смотрюсь неплохо, но предпочитаю упитанные распорки.

Уж простите, что назвала вас так. Но для меня вы ценны именно как раздутые до определенной степени формы, на которые я могу лечь и избежать ненужных складок или ущерба для крепости швов.

Впрочем, совсем без неприятностей не бывает, вы ведь, увы, не неподвижны, и это зачастую причиняет мне серьезные неудобства.

Вы перемещаетесь, меняете позы, роняете и проливаете на нас еду и напитки, кровоточите, потеете и пукаете. И это иногда просто бесит!

Некоторым из моих родичей выпала иная роль – украшать собой витрины магазинов, будучи напяленными на безголовые или имеющие голову манекены. Тоже, скажу я вам, незавидная работенка – висишь, пылишься, изредка ловишь на себе восхищенные, а то и завистливые взгляды, но…

Ни тебе ровного подрагивания, запущенного человеческим пульсом, ни волнующих брызг парфюма (я предпочитаю нежные запахи), ни прикосновения мужских губ, которые целят в дамскую шейку, но нет-нет, да промахиваются (повторю: тела подвижны) и попадают на меня.

А я это все люблю. Потому, что это придает шика и без того шикарной модели, вроде меня. Потому, что это дарит ощущение настоящей жизни.

Да и сами посудите: обидно ведь было бы отправиться в утиль или помойку, так и не испытав игры страстей, так и не почувствовав мощного выброса энергии, когда тебя срывают и небрежно швыряют на пол, забыв в экстазе, сколько за тебя заплачено.

Меня так швыряли уже три раза.

Боюсь, четвертого я не переживу, ибо та, что меня надевает, кажется, слегка располнела в последнее время, и ее очередное стремительное обнажение (и, следовательно, мое падение) чуть не закончилось для меня трагически.

Но эта дура даже не услышала характерного треска, с которым обычно платья отдаются предсмертным судорогам. На этот раз, правда, только треском и обошлось. Я не порвалось. А могло… Было очень близко к тому.

Пару раз меня сдавали в химчистку. Вот это гадостное приключение. Когда тебя погружают в едкие пары, ты просто близко к обмороку от страшной вони. А ведь я, как уже упоминалось выше, люблю нежные запахи.

Но что делать, если после этой жуткой процедуры ты опять становишься чистым и отутюженным? Как говорили французы: «Пур этро бэль, иль фо суфрир» – «Чтобы быть красивым, надо пострадать». Вот и приходится терпеть.

Откуда я знаю французский? На этом языке говорили в том ателье, где меня сшили.

Говорили все больше о глупостях, естественно, но и некоторые полезные мысли я смогло для себя извлечь.

Например, совет, как вести себя на свидании.

Когда ты чувствуешь, что кавалер начинает заводиться, но еще недостаточно продвинулся в этом увлекательном процессе (интересно, кстати, что значит «заводиться» и как они это делают? Было бы я не платьем, а мужским брючным костюмом, может быть, и смогло бы изучить это дело на практике), надо чуть-чуть сползти с плеча.

А когда кавалер уже совсем готов, надо, наоборот, облепить фигуру с легким флером неприступности.

Это мне все одна швея рассказала. Ну, и страшная же она была, Б-же праведный! А вот поглядите-ка, специалистка!

Ну, я, конечно, сразу все усвоило, я ведь вообще понятливое.

Но с моей коровушки в последнее время трудно «сползать». Она и так меня еле застегивает. Так что полученные в Париже навыки, увы, остаются без применения.

Правда… Только хозяйке моей об этом не говорите… Ее уборщица недавно в ее отсутствие залезла в шкаф, извлекла меня на свет божий (вот это люблю, не вечно же нафталиниться) и примерила на себя.

Так я вам скажу, что это было потрясающе!

Если бы вы видели, какая у нее попка! Ням! Загляденье!

Должно быть, это потому, что она занимается физическим трудом, – надо моей дуре как-то намекнуть.

А вот на этой попке сидеть – одно удовольствие.