Шизопитомник

– И я о том же, – встряла Ольга. – Нас, стреляных покойников, на мякине не проведёшь.

– Но, учитывая, что двое из нас уже раздвоились, – продолжил рассуждать Рыжий Клоун, – мы находимся на объекте, где формирование дублей человека – обычная вещь. Если мы на Земле, то в самом центре государственной тайны.

– Здорово! – обрадовались Светланы, рассчитывая на папиного знакомого Сами-знаете-кого.

– Не очень, – возразил Рыжий Клоун. – Тайны не любят случайных свидетелей.

– Значит, живыми отсюда не выбраться, – подытожила Ольга.

– Тебе-то, покойнице, что переживать, – съязвили Светланы.

Сергеи Николаевичи промолчали. Как большие шишки на одном из секретных объектов Родины, они знали много больше о государственных программах, а потому не стали понапрасну обнадёживать даже самих себя. Владимир Кириллович забегал по залу, сбивая в панике кресла. Скинув первичный психоз, он вернулся и, хватаясь за соломинку, спросил:

– И чё теперь?

Но Сергей Николаевич-Шеф снова обратился к Рыжему Клоуну:

– Другие версии есть?

– Есть мнение, что среди нас находится человек-энергетическая-воронка. Он или она каким-то образом сформировали вихрь, в который утянуло остальных. Тогда мы в другом мире, и выход отсюда неизвестно где.

– Бред, – фыркнул Сергей Николаевич-Шеф. – Человек-воронка, вихри враждебные, другие миры… нет, я не могу верить в существование того, чего не видел своими глазами!

– Ты своими глазами видел свой мозг? – удивилась Ольга.

Светланы помотали головой, и более стойкая из них напомнила остальным:

– Я же говорила, что каждый год бесследно пропадают 2 миллиона человек. Некоторые прямо на глазах у всех. Я сидела в ресторане и – бах! – исчезла. А дома теперь все думают, что меня больше нет на свете.

– Светы нет на свете, – пробормотал Сергей Николаевич-Френд и тут же получил лёгкий удар локтем под дых от Ирины.

– Что значит энергетическая воронка? Кто эта дура? – взревел Владимир Кириллович, глядя на Ольгу. – Зачем она нас сюда затащила? Пусть возвращает на место.

– Как? – спросила Ольга.

– Без разницы. Верни на место. Откуда взяла.

– Ты с обратным адресом-то не спеши, – посоветовала пофигистка. – Вдруг там тёща в засаде?

При воспоминании о живучих семейных ценностях Владимир Кириллович задумался, энергично шевеля губами. Сергей Николаевич-Шеф тоже вспомнил о своём, бросил завистливый взгляд на Сергея Николаевича-Френда с прильнувшей к нему Ириной и спросил у Рыжего Клоуна:

– Думаешь, она нас сюда затащила?

Ольга? Вряд ли. На кой мы ей тут сдались?

– Скорее кто-то из вас, дублеклепателей, – засмеялась Ольга. – У вас сил не меряно и на раздвоение, и на разборки, и на любую ерунду. Сами не ведаете, что творите. Попали под разнос своему начальству и с перепугу учинили энергетический торнадо.

– И говорит ему женщина человечьим голосом… – прокомментировал её выступление Сергей Николаевич-Шеф и обратился к Рыжему Клоуну:

– Ещё версии?

– Тут все верующие?

– А как же, православные мы, – заверил Сергей Николаевич-Шеф. – Российское руководство сплошь свежекрещёное. В России без веры сегодня не прожить.

– Значит, вам проще принять идею Чистилища, которое имеет честь принимать наши души.

Громче всех засмеялся Владимир Кириллович:

– Думаешь, я умер? Сергей Николаевич, можно я ему врежу? – но, вопреки заявке о ближнем бое, отбежал подальше.

Сергей Николаевич-Шеф не обратил внимания на его просьбу. Почесав голову, он рассудительно заметил:

– Нет, вряд ли Чистилище. Чего ради нам тогда двоиться?

– Кто знает? Возможно, вы из параллельных миров. Поспрашивайте друг друга о прежней жизни, наверняка обнаружите различия в каких-то мелочах.

Сергеи Николаевичи уставились друг на друга, словно впервые увидели. Но к публичному самодознанию, к великому огорчению остальных, не приступили. Самокомпрометация даже по ту сторону Добра и Зла была им совершенно чужда.

– Бред и ненаучная фантастика для романтических девиц! – закрыли версию оба.

– Чем меньше фактов, тем красивее схемы, – пожал плечами Рыжий Клоун.

– И всё же, какая из версий самая реальная? – спросил Сергей Николаевич-Шеф.

– Хороший вопрос, – вздохнул Рыжий Клоун. – Думаю, тут нам нужна бритва Оккамы.

– Двойников резать? – уточнил Владимир Кириллович, вспомнив о своём высшем полумедицинском образовании.

– Резать, – согласился Рыжий Клоун, – но не людей, а лишние версии. Бритва Оккамы – это система предпочтения простых гипотез сложным.

– А как называется бритва, которая срезает трагические версии? – спросила Ирина.

– Так у нас других нет, – вздохнула Ольга. – «Марлезонский балет» в жанре ordinary horror.

Под хруст пережёвываемых Владимиром Кирилловичем галет все принялись сопоставлять версии, чтобы состричь самое неприемлемое, но так и не решили, какую зарезать, а какую принять в разработку. Сергей Николаевич-Шеф, утомившись от дебатов и спонтанной демократии, снова ухватил бразды правления:

– Баста! Хватайте харч и в разведку. Здесь от вас толку, как от дерьма в сортире. Все в поле!