Шизопитомник

– Прости, родная, что не разбудила. Мне такое приснилось! Жуть!

Ободрённая вниманием, Света подсела к столу. С набитым ртом другой Владимир Кириллович продолжил откровения:

– Я всё сделала, как Ирка сказала. Облако, парус и прочая фигня. И вдруг бамс! – у папки в кабинете. Над головой. Треснула его по лысине, а он отмахнулся от меня, как от мухи, и Таньку-секретутку вызвал. Говорит, что ему насекомые мешают работать. Представляешь, меня насекомой назвал. Я ему ещё раз долбанула, а Танька смотрит на меня и лыбится. Достала из папкиного стола баллончик и на меня направила. Представляешь, какая гадюка? Эта медведка давно под папу копает, теперь и меня решила, как бешеную собаку, опрыскать. Только я ей в глаз нацелилась, она как прыснет! Я проснулась вся липкая. Не стала тебя будить и пошла стресс заедать.

Другой Владимир Кириллович так складно излагал события в женском роде, что Сергей Николаевич-Френд не удержался и спросил:

– Товарищ, ты, собственно, кто такой?

«Товарищ» в Светиной манере оттопырил нижнюю губу и, с накатанной капризностью в голосе, объяснил:

– Во-первых, не кто такой, а кто такая. Во-вторых, меня Ланой вчера назвали.

И тут стоячий Владимир Кириллович вышел из ступора и завизжал, тыча пальцем в сидячего:

– Это не я! Это он! Я не он!

– Заглохни! – цыкнул на него Сергей Николаевич-Шеф.

Ольга задумчиво посмотрела на Владимира Кирилловича и неодобрительно заметила:

– Ты сегодня просто прелесть какая гадость!!!

Потом уселась напротив стрессозаедальника и обратилась к нему ласково:

Дорогая, ты уверен,

Что не тронулся с ума?

Вид мужской. Довольно скверен.

Речь – по-девичьи тупа…

Света и Владимир Кириллович тут же вступились за шизоида:

– Сама дура.

– Нормальный вид, на себя посмотри, мымра нечёсаная.

Ольга повернулась к Ирине:

– Инь и Ян в одном флаконе. Видом – Санитар, умом – Света. Астральный глюк?

Ирина выглядела растерянной:

– Никогда о таком не слышала. Чтобы один дубль вселился в другой…

Ольга не удержалась от старого анекдота:

– Пошёл мужик с собакой на рыбалку. Сделал прорубь. Вдруг из лунки выныривает корова: «Мужик, дай закурить». Мужик даёт. Корова: «Ну, ладно, пока». Изумленный мужик смотрит на собаку. Собака: «А что я? Я сама обалдела!»

В это время Владимир Кириллович-Лана растерянно рассматривал свои руки. Его грабалки внушали ему беспредельный ужас.

– Где мой маникюр? – прошептал он. – Дизайнерская ручная работа.

– Крашенные когти – ерунда, ты ниже глянь, – посоветовала Ольга, чтобы придать бодрости процедуре самоидентификации.

Владимир Кириллович-Лана опустил глаза на брюки и, посидев минуту в молчании, начал заваливаться. Рыжий Клоун подхватил «астральный глюк»:

– Спокойно, с кем не бывает, – пробормотал он.

– Не каркай, – крикнули все и, после троекратного сплюнинга через левое плечо, постучали астроглюку по голове.

* * *

Если бы стресс заедался пропорционально силе и глубине, Владимир Кириллович, Света и Владимир Кириллович-Лана (сокр. Санто-Лано) оставили бы голодающих Африки без полдника. Для поддержания их аппетита Ольга сочувственно причитала:

– Скрещивание тараканов с устрицами или павлинов с павианами – это паскудно, но в сравнении с бессмысленной и беспощадной заливкой Ланы в Санитара – забавное недоразумение.

– Ты даже не представляешь, каково мне сейчас! – взвыло Санто-Лано.

– Отнюдь, когнитивный диссонанс – это моё нормальное состояние, – пожала плечами Ольга. – Я с детства созерцаю себя в мрачном блеске своего страдания.

Света с Санто-Лано посмотрели на Владимира Кирилловича, ожидая от него перевода, но тот в недоумении замотал головой:

– У меня в профилаке когнитивного диссонанса ни у кого не было, а если он у кого и был, то он этот позор не афишировал, – заверил главврач и, в свою очередь, повернулся к Рыжему Клоуну за переводом.

– Когнитивный диссонанс – это внутричерепной конфликт между опытом и реальностью, – охотно объяснил Рыжий Клоун. – Например, кусаешь солёный рыжик, а у него вкус селёдки. И мозгами понимаешь, что это солёный рыжик, но чувствуешь, что весь накопленный за жизнь опыт с рыжиками накрылся медным тазом. В этой ситуации кто-то будет уверять себя, что рыжики остались теми же рыжиками, но что-то случилось со вкусовыми рецепторами. Другой, не задумываясь о причинах, примет как факт, что у рыжиков отныне вкус селедки и будет не заморачиваясь жить дальше.

Владимир Кириллович посмотрел на Ольгу почти презрительно.

– Надо же, грибы от селёдки не отличает, а туда же…

– Я-то что, – махнула на себя рукой пофигистка. – Вот Лана себя от тебя отличить не может. Вот где трагедия – Шекспир отдыхает!

Выразив образное, на грани моветона, сомнение в адекватности здешних сил природы, Ольга спросила:

– Экзорцизмом баловаться будете?

– Нет! – закричали жертвы дублирования и снова обратились к Рыжему Клоуну за подсказкой.

– Экзорцизм – это процедура изгнания бесов, – перевёл тот и, сжалившись, разжевал: – открепление духа Ланы с тела Владимира Кирилловича-2.

– Это больно? – спросило Санто-Лано.