Шизопитомник

Владимир Кириллович с опаской посмотрел на Ольгу, ожидая от неё какой-нибудь насмешки, но та смотрела на него почти с удивлением.

– Да ты, батенька, у нас практически философ. Так тонко и точно про женскую долю сказал, – похвалила она конкурента. – Теперь понятно, почему Светин дубль влез в тело твоего дубля. Круто! Шеф, накинь с моей порции Санитару ещё пять баллов.

Сергей Николаевич-Шеф не позволил манипулировать собой:

– Опоздала, – сказал он. – Я уже сделал перевод на все деньги. Ноль к ста выигрывает Владимир Кириллович.

Света и Санто-Лано захлопали, но на «бис» вызывать не стали и сами вне конкурса припомнили несколько историй о глупых книжках, которые удалось сплавить образованным слоям населения. Наверное, они могли долго рассказывать о своей житейской ловкости, но Владимир Кириллович снова потянул одеяло на себя:

– Соловья баснями не кормят, – сообщил он. – Ольга, сплавай в ресторан, а я тебе пару баллов верну.

Голод оказался Владимиру Кирилловичу не тёткой, и Ольга отскалдырничала с него половину призовых. Их шумный торг превратился бы в общее побоище, если бы не разделяющая всех вода. Сергей Николаевич-Шеф не вступал в игру. Он с тоской смотрел на лес то с одной стороны, то с другой. Дождавшись, когда стороны договорились, он велел Владимиру Кирилловичу забраться на столы и грести к ресторану.

– Тут дел на два гребка, а ты всякому ЧМУ святые очки даром раздаёшь.

Владимир Кириллович, как человек практического мировосприятия, легко отдал бы все дурацкие очки за достойный хавчик, но, взглянув на сердитого Шефа, не стал перечить и обратился к своему телесному двойнику:

– Ланочка, солнышко, будь человеком, сбулькай в ресторан за жоревом. А то Ольга всё съест или спрячет.

Просьба «быть человеком» зацепила андрогина. Оно молча перебралось на закольцованные столы и со всей силы оттолкнулось ногой от крыльца гостиницы. Столы взяли курс на родной ресторан и, в конце концов, достигли цели.

Ольга наблюдала за Санто-Лано с удивлением.

– Да, мозг Светы в теле Санитара – это вещь. Нержавеющий сплав серпа и молота над рабочим и крестьянкой. Такое ни в воде не сгорит, ни в огне не утонет.

Санто-Лано перепрыгнуло на крыльцо ресторана и скрылось за разъехавшимися дверями. Все замерли в предчувствии новых неприятностей. Сколько прошло времени, прежде чем Ольга крикнула: «Алё, паромщик, тебе на выход», неизвестно. Чувство времени за ненадобностью покинуло всех окончательно. Но во вновь наступившей тишине все услышали как Большой Страх крадётся к ним со всех сторон.

– Оно что, умерло? – тихо спросил Владимир Кириллович.

– Размечтался, – усмехнулась Ольга. – Оно туда дуплиться ушло. Чтобы не смущать нас родами новых живородков. Стоят всей бандой за дверями и ждут, когда мы их аплодисментами на сцену попросим выйти.

– На фиг нам эти артисты сдались, – проворчал Владимир Кириллович. – Самим скоро жрать нечего будет.

– А ты из своих дублей тушёнку сделай, – посоветовала Ольга.

Сергей Николаевич-Шеф сидел мрачный и даже председательство на конкурсе его больше не развлекало. Надо было дать какое-то указание. Послать народ в пекло дублепроизводства или ещё что-то, но непонятная тоска сковала его. Рыжий Клоун, внимательно следивший за ним, выручил председателя:

– Санто-Лано не просит помощи, значит, в ней не нуждается. Пока оно готовит для всех обед, я расскажу вам историю из моей земной практики. Если никто не возражает.

Все посмотрели на Сергея Николаевича-Шефа. Тот решил, что неприятности могут подождать, и дозволил выставить на конкурс новую историю.

История Рыжего Клоуна

Те, кто думает, что близнецы имеют преимущества перед остальными, пусть объяснят, почему они оставили в истории так мало следов: великих дел, открытий и достижений. Бывает, конечно, что двойня наследит в школьных легендах или небылицах классиков – и всё. Странно, не правда ли? Между тем, те, кто думает, что близнецы имеют преимущества перед остальными, правы. История тринадцатого дубля убедит в этом кого угодно.

Однажды, когда я, словно престарелый трутень, размышлял, как бы без лишних хлопот обеспечить себе вечную праздность и полное благолепие, некий юноша бесцеремонно ворвался в мой офис и прервал полёт невероятных задумок.

– Вы должны мне помочь! – заявил он с порога.

– Почему?

– Потому что Вы – человек, – заявил он без всяких на то оснований.

– Увы, я – не человек, а частный предприниматель. Чувствуешь разницу? Продать свои услуги, и как можно дороже – да. Помочь? А смысл?

Но парню было явно не до шуток офисной выделки, собственные проблемы почему-то казались ему более важными. Он цепко осматривал офис, словно интерьер был самой надёжной гарантией моей квалификации. Особое внимание досталось самодельным дипломам, развешенным по стенам. Он даже прочитал их. Такой канцеляризм в юной поросли наводил на грустные мысли. Мне следовало поделиться ими, но лень не позволила напрячь мышцы лица. Я грустно вздохнул и углубился в мягкое кресло.

Что-то в моих дипломах обнадёжило паренька. Он задумчиво развернулся, но вдруг бросился к окну, зацепился за кресло и нечаянно стряхнул меня на пол.

– Больно, – поморщился я, ощупывая целое колено, и зачем-то предупредил: – Работа в лежачем состоянии втрое дороже для клиента.

Он равнодушно посмотрел на мои искусственные страдания. Протянул руку и, получив мою доверчивую ладонь в своё распоряжение, рванул с пола. Едва я поднялся, парень заломил мне руку за спину и потащил к окну.

– Вон та под деревом и вторая с другой стороны – видно?

В тихом районе, где я устроил свой офис, любой прохожий отлично просматривался и с моего кресла. Незачем было обращаться со мной как с полуслепым недоумком.

– Заказ на родственников по двойному тарифу, – мстительно предупредил я, рассчитывая отделаться от тройняшки завышенными расценками.

– Это не родственники, – легко соврал юнец, уставившись на девиц-двойняшек, так похожих на него.

– Понятно. Незаконнорожденные сестрёнки претендуют на законное наследство, – похвастался я своей могучей проницательностью. – Знакомо. Было у меня одно дело…

Внятно хромая, я занял прежнее рабочее положение в глубине своего кресла.

– Близко, но нет, – не обернувшись, бестактно оборвал мои воспоминания резкий парнишка.

В отместку я пошире, на грани производственного вывиха, зевнул и с профессиональным снобизмом выложил другую схему:

– Ну да, пошалил и не согласился с накруткой отступных. Банально. Было у меня одно дело…

– Я никому ничего не должен! – крикнул бесстыжий врунишка, не смея, однако, посмотреть в мои проницательные глаза.

– Понятно, – соврал я за компанию.

«Ну, что ж, придётся пройтись по всему списку версий, продемонстрировать незаурядное мастерство и ловкость, а потом отказаться от заказа. В наказание за рукоприкладство и во избежание новых эксцессов», – решил я.

– Узнай, кто они такие, – потребовал юный проходимец.