Шкаф поперёк (СИ)

- Ум? - раздалось из-за шкафа.

- А ты, правда, в медицинском учишься?

- Правда.

- И, правда, гинекологом будешь?

- Не знаю ещё... там сложностей много, долго объяснять.

- Понятно, - и замолчала.

- Стааааааас, - так же шёпотом, но громко.

- Ум?

- А ты в морге был?

- Был, - Громова услышала, как зашуршала простынь, и студент-медик-не-гомосексуалист сбил подушку.

- А мертвецов видел?

- Видел.

- Прям, живых мертвецов?

- Громова, живых мертвецов не бывает.

- Нууу... а ты их прям трогал? Прям, руками?

- Прям, ногами и немножечко языком!

- Ой, - пискнула Громова, и замолчала, услышав громкое сопение.

- Стааааааааас, - шёпотом, но громко.

- Ум? - приглушённо, скорее всего, студент-медик вёл диалог с подушкой.

- А они страшные? Мертвецы?

- Обычные, Громова, они обычные.

- А... - Громова не договорила, потому что уставилась на стоящего в проходе между стеной и шкафом парня, который был в одном белье и, нагнув голову вбок, смотрел на лежавшую на животе девушку, которая меееедленно подтягивала одеяло себе на пятую точку.

- Знаешь, Тая, ты первая красивая девушка, которая будит меня среди ночи, чтобы обсудить трупы... Я заинтригован.

- Когооооо?

- Не кого, а что. Мне говорили, ты вундеркинд, Громова, - он продолжал стоять, облокотившись на угол шкафа, скрестив ноги. Громова прятала глаза, прикидывая, на какое место на теле студента-медика-не-гомосексуалиста смотреть будет прилично. Тело было наго, кроме плотно облегающего белья, конечно, и невероятно хорошо.

- Так что ты хотела знать про трупы? - он медленно обошёл кровать и встал у изножья. Свет от фонарей бросал тень, и Громова судорожно сглотнула, потом моргнула. Три раза. И пискнула:

- Ничего. Я это... просто... для поддержания беседы...

- А ты не могла бы беседовать в другое время? - Стас подошёл ещё ближе, и Громова уставилась на его ноги, меееедленно поднимая глаза выше, пока не отвела их, вспыхнув.

- Хорошо. Извини. Прости, что разбудила.

- Отлично, - и меееедленно развернувшись, вышел с её половины комнаты. Громовой, конечно, только показалось, что белье у Стаса стало ещё плотней... как-то вдруг село, ужалось в размерах, а вот всё остальное увеличилось.

Через месяц Тая просыпалась от уже привычного запаха свежей сдобы. Каждое утро Стас оставлял на качающейся тумбочке рядом с кроватью Громовой пакет с двумя булочками. Заметив однажды «сытный» завтрак девушки, состоящий из чая и сахара, Стас покачал головой и сказал.

- Тая, завтракать нужно нормально.

- Нормально я завтракаю, - пробурчала Громова, отхлебнув глоток некрепкого чая и нагибаясь, чтобы завязать шнурок на кроссовке.

- Нормально - это клетчатка.

- Что?

- Кашу надо есть! - при слове «каша» Громову передёрнуло так сильно, что Стас милостиво отменил употребление клетчатки, а на следующее утро она нашла на своей тумбочке две булочки в бумажном пакете. Они настолько соблазнительно пахли, что одну она съела тут же, а вторую с чаем. Вечером, в знак благодарности, Тая поделилась пельменями собственного приготовления с нормальным-студентом-не-гомосексуалистом.

Проживание с парнем в одной комнате, конечно, вносило свои коррективы или смущающие моменты, как например, когда быстро вошедший Стас встретился глазами с голой грудью Громовой, которая всего-то на минуточку вышла за свою территорию, чтобы взять с сушки для белья, которая славно уместилась на половине Стаса,  свою футболку.

- Ой, - пискнула Громова, - ой-ой-ой, ай. - И, прикрывшись руками, побежала к себе.

- Я ничего не успел увидеть! - услышала в спину.

- Ага, - она быстро надела бюстгальтер, футболку и джинсы и стремглав пробежала мимо Стаса на улицу, где перевела дыхание и, наконец, покраснела, как свёкла, выругавшись в конце так грозно, как только могла.

- Пенис!

Когда пришло время отъезда Громовой, она тщательно убралась на своей половине и назидательно сказала студенту-медику.

- Только девушку свою на мою половину не приводи.

- Не беспокойся, она же не в этом городе.

- Да? А где?

Стас назвал город и смотрел на широко распахнутые глаза Таи.

- Ого! И оттуда, в смысле, я там жила.

- И я, - он оглядел ещё раз девушку, - не помню тебя, совсем... странно, мы вроде ровесники.

- Неее...

- Ты на четвёртом? На пятый перешла?

- Да... но я ведь вундеркинд, типа.

- И что?

- Я в пятнадцать лет школу закончила... и тогда же поступила.

- ВАУ! Как тебя родители-то отпустили?

- Они в меня верят и гордятся, - отчеканила.

- Лучше бы они твоей социальной адаптацией занялись, вундеркинд, - он улыбнулся, как-то до странного тепло, так тепло, что Громовой стало уютно под этой улыбкой. В неё захотелось закутаться и никогда не выбираться.

- Так значит, увидимся?

- Может, и увидимся, мне ещё месяц тут торчать.

Провожали её на вокзал Машка с Володенькой.

- Что у тебя со Стасом? - шепнула, пока не видит Володенька.

- Ничего...

- А тааааааак смотрит, как будто очень даже чего... ты, главное, помни про контрацепцию, Громова. Презервативы и ещё раз презервативы, как завещал великий вождь.

- У него же девушка! - возмутилась Громова.

- У кого? - Пропела Машка - Ум?

- У.... Стаса... - Тая отвела глаза и на всякий случай покраснела.