Шкаф с кошмарами

Штиблеты постояли секунду и принялись неторопливо обходить скрючившегося Саньку. Притихшая было темнота вновь пришла в движение. Она копала, рыла, пробивалась, она тянулась к нему, пытаясь разглядеть незрячими глазами. От обиды защипало в носу. Санька зарыдал, всхлипывая и трясясь. Почему? Почему он не принял извинение? Почему все должно закончиться не так, как в книжках? Почему так страшно и беспросветно? Не отрывая взгляда от асфальта, он горстями черпал червей и протягивал их вверх, невидимому существу, надевшему человечье обличье.

Санька едва не закричал от радости, когда, бесшумно ступая, вернулись белые штиблеты. В поле зрения вплыла широкая лапа-лопата, с толстыми, черными от земли когтями. Скаля зубы из папье-маше, в ней лежала кротовья маска. Обратной стороной к нему.

Санька попытался отпрянуть, замотал головой, но кто-то сильный, пахнущий мокрой шерстью, надавил ему на затылок, впечатывая лицо в окаменевшую газетную бумагу, все еще хранящую на себе обрывки старых статей. Он задохнулся — от ужаса или от того, что ноздри расплющились о маску, сам не понял, — и рухнул вперед, в извивающийся червивый холм. Скользкое, противное тут же набилось в рот, в ноздри. Черви пахли землей и мясом. Санька дернулся, пытаясь встать, зубы непроизвольно сомкнулись, челюсти пришли в движение, перемалывая сочные кольчатые тела. Мир раздвинул границы вниз, в самый низ, туда, где глубоко-глубоко под землей неспешно билось сердце Седого Незрячего. Исчезло глупое, ненужное зрение, вместо него Санька слышал, чуял и осязал.

Клацая когтями по неподатливому асфальту, он неловко развернулся и пополз назад. Где-то тут, совсем рядом, шумно дышало бесчувственное теплое тело, восхитительно пахнущее свежей кровью.

Он начнет с лица.

Не ложися на краю

Первый раз в своей небольшой, всего лишь шестилетней жизни, Пашка Кольцов справлял Новый год вне дома. Пока еще, в силу младости лет, он слабо понимал, для чего нужно, оставив родные стены, ехать через весь город на такси к друзьям родителей. Не то чтобы Пашка имел что-то против семьи Жулиных – дядя Коля, например, всегда обращался к нему, как к взрослому и руку жал тоже по-взрослому крепко, с уважением, а тетя Рита очень вкусно готовила - не так вкусно, как мама, но вкусно. Однако покидать ради этого квартиру перед самым долгожданным праздником? Оставить любимые игрушки, приставку и огромный аквариум с папиными рыбками?

Тем не менее Пашка не капризничал. Понимал – негоже. Взрослый уже, через год в первый класс пойдет! К тому же, какая-никакая, а компания обещалась – сын Жулиных, Володька. Был Володька старше Пашки на целых два года и уже ходил в третий класс, что делало его недосягаемость просто заоблачной. Пашке он совершенно не нравился – толстый, капризный, наглый. Но зато Вовка обладал просто чумовой коллекцией трансформеров, и находясь в хорошем настроении, охотно брал в игру своего гостя. Ну и ко всему прочему родители обещали посидеть в гостях всего часок-другой, а по возвращению домой обеспечить Пашке полный и безоговорочный доступ к видеоиграм.

Сказать, что Пашка расстроился, когда узнал, что домой они сегодня не успевают, значит не сказать ничего. Ну никак не успевают! Автобусы уже не ходят, а на робкое предложение вызвать такси, папа туманно пробормотал что-то о небезопасности ночных поездок. Апогеем несправедливости стало то, что через пару часов детей начали укладывать спать.

- Я Володькину пижамку достану, - захлопотала тетя Рита.

- Не надо, - сказала Пашкина мама, - я все взяла.

Вот тут-то Пашка поразился коварству родителей. Значит, они собирались вернуться домой через пару часов, но при этом захватили его пижаму? В голове не укладывалось! Мало того – зубную щетку – и ту взяли! Спать, естественно, пришлось на одной кровати с Вовкой. Места правда хватало, но все равно, перспектива эта Пашку радовала слабо. Вовка поначалу попытался закатить истерику, но дядя Коля показал ему здоровенный, покрытый короткими рыжими волосами, кулак, и Вовка испуганно втянул, надутые было, щеки. Отца он боялся, и перечить ему не смел.

Новый год пошел насмарку. Вместо обещанной ночи за приставкой, предстояло спать в одной кровати с вредным Вовкой. Пашка твердо решил пережить это кошмарное время, как можно быстрее и безболезненнее. Послушно натянул пижаму, пожелал спокойной ночи родителям и Жулиным, забрался под одеяло – ему выдали свое одеяло, и хоть это радовало по-настоящему. Вопреки сомнениям, и терзаниям по поводу родительского вероломного поступка, сон пришел почти сразу, стоило только лечь и прикрыть глаза.

- Это хорошо, что ты с краю, - засыпая, пробормотал Вовка.

- Почему? – спросил Пашка не разлепляя глаз. Он повернулся к Вовке спиной и, просунув руку под подушку, уткнулся лицом в свежую, пахнущую порошком и отбеливателем наволочку.

- Когда оно из-под кровати полезет, сначала тебя схватит, - Вовка громко и протяжно зевнул. – А я закричу, и меня мамка с папкой спасут.

После этого он отвернулся к стене лицом и, бросив за спину глухое «спокночь», тихонько засопел.