Шкафы и шпионы (СИ)

Получив приказ, сотрудники управления напомнили разоренный муравейник. Все быстро сновали туда-сюда, приносили какие-то бумаги, отсматривали кристаллы. Табурет, как скала, сидел погруженный в свои, судя по выражению лица, безрадостные мысли. Калири периодически изучал поднесенные ему документы — быстро пробегался взглядом и недовольно откладывал. Я и вовсе спряталась за каким-то отчетом, стараясь не привлекать к себе внимания. Оборотень же, наконец, прочитал какую-то бумагу вслух:

— Агнира Домео, единственная и любимая дочь посла. Шестнадцать лет. Обладает расширенными полномочиями, может приглашать друзей в гости, — бодро озвучил командир, — вотремся в доверие, напросимся на чай?

— Вот прям мы с тобой к шестнадцатилетней девочке и подкатим, — ядовито иронизировал Мурес, — ты что, правда думаешь, что служба безопасности вообще не смотрит, кто в дом входит?

— Ну, может подберем кого-то подходящего? — не сдавался оборотень.

— Викраш, где мы откопаем несовершеннолетнего шпиона? — и тут взгляд дарха чисто случайно упал на меня.

По закону подлости именно в тот момент, когда листком я прикрываться перестала, заинтригованная обсуждением настоящего дела. Еще даже не до конца понимая, что задумал Табурет, стало понятно по одному его виду — мне замысел не понравится. Поэтому работая на опережение выпалила:

— Нет! Даже не думайте! И вообще, вы меня как консультанта нанимали!

Лицо у Муреса стало по-настоящему злодейским, он так пугающе начал ухмыляться. А тут еще и оборотень на меня уставился со словами “Даааа. Это вариант!”. Нужно было срочно убеждать разведчиков, что это очень плохая идея.

— Да как вы себе это представляете? За пару дней подружиться с малолеткой и напроситься в гости в нужный день? Да с чего вы вообще решили, что я ей понравлюсь? — перспектива провести выходные с какой-то, наверняка, капризной девицей, да еще и ради дел разведки? Увольте!

— А это ваша боевая задача, агент Сатор, — тут же нашелся блохастый.

— Учитывая события утра, вам и получаса хватило для того, чтобы втереться в доверие к юной студентке, — поддержал друга Табурет.

— Вы издеваетесь? Кстати, вот мне надо учебный план разрабатывать! — сомнительный аргумент, но какой остался, — когда вы представляете я все смогу успеть?!

— Поменьше в шкафах будете лазать, госпожа Сатор, — явно закончил обсуждение этого решения Мурес, — но мы в любом случае попытаемся разработать и другие пути решения этой задачи. Дочь посла, действительно, может не оценить нашу зельеварительницу по достоинству.

Оборотень на последних словах хохотнул. За это я мысленно пообещала обязательно напоить его “блошиной чесоткой”. Интересно, если встать в позу и категорически отказаться, меня отправят на казнь или нет? Проверять желания не возникло, и я угрюмо уставилась на дарха.

Кто бы мне тогда сказал, что последующие дни превратятся в настоящий кошмар. Меня заставили выучить всю родословную Домео чуть ли не до пятого колена, управляющих в особняке, членов службы безопасности в лицо. Дошло до того, что ко мне чуть ли не в середине занятий прибегали с кристаллами и проверяли, не забыла ли я очередного охранника.

Особенно тяжко было выдержать три часа этикета с эльфом из профсоюза. Тонек и сам был не рад поставленной задаче, и даже не пытался скрыть своего снисходительного отношения, чем меня сильно завел. Но поскольку Табурет очень четко и однозначно намекнул, что моя судьба буквально зависит от успеха мероприятия, пришлось сидеть с душным занудой и перебирать вилки.

Этикет в совершенстве мне был привит с детства до тошноты и без ушастого, однако, кто докажет, что рыбную вилку для мяса я выбрала по злому умыслу, а не по незнанию? Никто. Вот и эльф целых шесть раз в приступе “Она безнадежна!” бегал жаловаться на тупую зельеварительницу.

В итоге, Табурет не выдержал и пришел лично. Полюбовался на мое сияющее счастьем невинное лицо целых секунд двадцать, пронаблюдал, как я изящно подцепила листик салата, пафоснее, чем самая расфуфыренная светская модница, развернулся и ушел. Правда, предварительно захватив страдающего эльфа и освободив меня от дальнейшего воспитательного процесса.

Меньше всех мне в эти дни хотелось убить, как не странно, Калири. Оборотень подловил меня после обеда и единственный, кто спросил, найдется ли у меня полчасика! Один из всех этих бездушных разведчиков! От остальных в пятницу я тупо начала прятаться, используя плетения отвода глаз, самые темные углы академии и пульсары против доставших чирикаться за мной вестников. Так что блохастый не только продемонстрировал в очередной раз прекрасный нюх, вычислив меня по запаху, но и редкую в этой академии человечность. Пришлось идти.