Шкатулка группенфюрера

Мы подъехали к театру, когда, по моим расчетам, спектакль должен был уже закончиться. Я нисколько не сомневался, что Сашка Седов, несмотря на бурно проведенную в моей квартире ночь, в назначенное время явится к месту службы. Худяков хоть и проявлял иногда излишней либерализм в отношении подопечных скоморохов, но расхлябанности не терпел и в два счета выпер бы юное дарование из театра, вздумай тот манкировать своими обязанностями. Строганов остался в машине, а я пружинистым шагом направился в театр, переполняемый нехорошими чувствами в отношении сукиного сына, вздумавшего водить меня за нос. Приметивший меня еще на лестнице Веня Мандрыкин нырнул на сцену и затерялся среди декораций, которые еще не успели убрать монтировщики. Мне поведение Мандрыкина не понравилось. В конце концов, Веня мог и поздороваться со старым знакомым, а не шарахаться от него, как черт от ладана. На всякий случай я ускорил шаги по словно вымершему в этот момент Закулисью, а потом и вовсе побежал, услышав крик из Сашкиной гримерки. Картина, открывшаяся моему взору, напоминала сцену из третьесортного голливудского боевика. Гориллообразный монстр, ростом под два метра, одной рукой сжимал горло несчастного скомороха, а вторую, вооруженную кинжалом, уже занес над Сашкиной головой. Недолго думая, я врезал горилле по почкам и попытался перехватить руку с кинжалом. Обиженный моим недружелюбным поведением монстр зарычал, отбросил Сашку в сторону и ринулся ко мне, с явным намерением порвать на куски. Ему удалось сбить меня с ног, прежде чем я успел вытащить из кобуры пистолет. К счастью, я успел откатиться в сторону, не позволив тем самым огромной туше обрушиться на меня сверху.

– Что у тебя здесь опять происходит, Седов? – услышал я от дверей раздраженный голос Ирочки Кругловой.

– Меня убивают, – произнес театральным шепотом Сашка.

Положим, убивали сейчас не его, а меня, во всяком случае, я с огромным трудом удерживал острие кинжала в сантиметре от своего горла. Мне противостоял человек с железными мускулами, значительно превосходящий скромного фотографа в силе. Но поскольку умирать мне не хотелось, я отступил от присущих всем джентльменам правил поведения в критических ситуациях и врезал таки ногой оппоненту по причинному месту. Гориллоподобный тип взвизгнул неожиданно тонким голосом и ослабил хватку. Я не замедлил воспользоваться удачно сложившимися обстоятельствами, выхватил пистолет и от души приложился к чугунной башке его рукоятью. Кажется, я угодил монстру в висок, во всяком случае, он обреченно хрюкнул и рухнул влюбленным кавалером к ногам оцепеневшей от ужаса Ирочки Кругловой.

– У вас здесь что, репетиция? – заглянула в дверь Леночка Звонарева.

– Репетиция, – подтвердил Сашка, падая на стул. – А убьют меня, скорее всего завтра.

Я на всякий случай обшарил карманы невесть какими путями попавшего в Закулисье хулигана и извлек у него из-за пояса пистолет Макарова. После чего скрутил ему руки за спиной подвернувшейся веревкой.

– Убедительная просьба, Леночка, сходи, пожалуйста, к машине, стоящей у входа и пригласи в театр ослепительно красивого джентльмена, сидящего за рулем.

Сам я достал мобильник и воззвал к специальным службам, которые обязаны поддерживать российских граждан в критический момент – в «Скорую» и милицию. Расторопная Звонарева упорхнула легкокрылой бабочкой, а Ирочка Круглова вышла из ступора и вернулась к своим обязанностям хранительницы порядка, как на сцене, так и в Закулисье.

– Это безобразие, Игорь, – воззвала к моей совести помреж. – Вы устраиваете драку прямо в гримерной.

– Для начала объясните мне, драгоценная моя, как этот тип оказался в театре? – перешел я в наступление. – И куда смотрел наш бдительный вахтер Иван Степанович?

– У Ивана Степановича закончились сигареты, и я отпустила его в ближайший киоск.

– Ну, вот видите, Ирина, по вашей милости едва не был убит лучший актер театра и отпетый враль.

– Это Сашка-то лучший?! – возмутилась помреж. – Да я на него докладную напишу.

– Самое время, – согласился я, взглянув на почти потерявшего сознание Седова. – А пока накапай ему валерьянки и выпей сама.

Пока Ирочка суетилась с валерьянкой, сияющая по случаю блестяще выполненной миссии, Леночка Звонарева ввела в гримерную Строганова. Граф Феля критически осмотрел поверженного мною великана и покачал головой:

– Поздравляю, Игорь, вы легко отделались.

Зато прибывшие на место происшествия ровно через десять минут сотрудники милиции не выразили по поводу совершенного мню подвига особого восторга. Майор Рыков пощупал пульс бандюги, осторожно потрогал рану на его голове и бросил на меня взгляд полный укоризны:

– И когда ты научишься грамотно отключать человека, Игорь. Прошлый раз твой клиент неделю провалялся в реанимации, прежде чем мы смогли его допросить. А этому, похоже, ты вообще память отшиб вместе с мозгами.

– Мозги у него на месте, – возразил я майору. – А памятью, равно как и умом, этот тип не блистал и до встречи со мной.

– И рожают же мамы таких неандертальцев, – согласился со мной лейтенант Скориков.