Шкатулка группенфюрера

– Вот вам и ответ, Павел Эдуардович, на вашу загадку. Скорее всего, Марию интересует не столько игра, сколько бизнес. Именно с этой целью она и обхаживала Степанкова. У него к нему был чисто деловой интерес. Смерть московского гостя сорвала Машкины планы, вот она и бесится.

– Выходит, зря я ее ревновал? – крякнул расстроенным селезнем Юрлов.

– Мой вам совет, Павел Эдуардович, ревнуйте ее как можно чаще, по поводу и без повода. И не таите чувства в себе. Скандал для семейной жизни бывает куда полезнее, чем голубиное воркование. Только не перегибайте палку. Не придушите ненароком подругу моего детства и юности. Она этого не заслуживает.

– Вы талантливый человек, Феликс, – покачал головой Юрлов. – Если б вы знали, какой камень сейчас сняли с моей души.

– Рад был помочь, Павел Эдуардович. А с убийством Степанкова я разберусь, дайте срок. По чести говоря, меня эта история очень заинтриговала.

В офисе частного детектива Чернова гостей не ждали, но это вовсе не означало, что вечно хмурый его хозяин готов был выставить меня за дверь. Кстати, в этом небольшом, но располагающем к доверительной беседе помещении за два минувших года практически ничего не изменилось. Разве что появилось роскошное кресло. Не будучи гением дедукции, я все-таки догадался, кто купил и поставил у окна эту удобную во всех отношениях вещь, явно дисгармонирующую с деловым стилем, приверженцем которого слыл детектив.

– Согласись, Виктор, твой помощник Игорь Веселов склонен к сибаритству, несмотря на рабоче-крестьянское происхождение, – сказал я, протягивая хозяину офиса руку.

Чернов шутку оценил, но выражение лица его при этом не изменилось, разве что в глазах промелькнули веселые огоньки. В частные детективы бывший офицер милиции подался по несчастливой случайности, отбросившей тень на всю его дальнейшую жизнь. По слухам, в ранней молодости он был очень веселым и заводным человеком, но к тридцати пяти годам накопил такой багаж проблем, что нести его дальше по жизни с улыбкой уже не хватало сил. Наверное, сказалось и то обстоятельство, что родился он не ищейкой, а волкодавом и уж если преследовал дичь, то не ограничивался поимкой подонков, предпочитая доводить дело до логического конца. Нет, палачом он не был, но и рассчитывать на его благодушие жертве не приходилось. Брата любимой женщины Виктор застрелил, скорее всего, случайно, однако проблема была в том, что он знал, кого преследует и, тем не менее, гнал дичь до самого упора, как это и положено хорошему волкодаву.

– Следствие по делу Степанкова ведет областная прокуратура. Там полагают, что москвича убили с целью ограбления, – сказал Чернов, разливая кофе по чашкам.

– А у тебя на этот счет есть сомнения?

Кофе у Чернова был совершенно потрясающим. Многие пытались разгадать секрет его приготовления, но детектив с редкостным упрямством берег свою тайну. Не открыл он ее даже своим компаньонам, совладельцам кафе «Синяя птица», хотя этого требовал прямой коммерческий интерес.

– За две недели до убийства ко мне обратился за помощью некий иностранец. Эрнст Шульц. Немец просил навести справки о покойном Валентине Семеновиче Ильине.

– И чем он мотивировал свою просьбу?

– Якобы в сорок пятом году некий капитан Ильин из особого отдела арестовал его деда групенфюрера СС Клауса Шульца. Герр Эрнст, выполняя волю покойной бабушки, пытается прояснить судьбу деда и по возможности отыскать его могилу.

– Поздновато спохватился, – покачал головой я.

– В принципе этого Эрнста можно понять, эсэсовцев у нас не любят, а тут, шутка сказать, групенфюрер. Ему пришлось действовать окольными путями. А тут подвернулась оказия. Интересы бизнеса привели его в город, где долгое время жил человек, которого он искал без малого пятнадцать лет. На меня герр Шульц произвел приятное впечатление. Примерно нашего возраста. Шатен с приятным лицом и хорошими манерами. Выдержан. Прекрасно говорит по-русски.

– Хорошо заплатил?

– В меру. Ты же знаешь немцев, в отличие от нас они не любят пускать пыль в глаза. К тому же дело давнее. Деда своего он, естественно, не знал, а потому и тратить большие деньги на поиски его могилы не собирался. Семейный долг и не более того.

– Это действительно так, или он пытался создать впечатление? – уточнил я существенное.

– Трудно сказать, Феликс, – вздохнул Чернов. – Я не психолог, в отличие от тебя. Для меня русская душа потемки, а уж немецкая подавно. Если бы не убийство мужа внучки покойного Ильина, я бы, честно говоря, ничего криминального в этом сугубо частном деле не заподозрил. Как-то все очень странно совпало.

Я даже не стал спрашивать Чернова, сообщил ли он о своих подозрениях прокуратуре. По той простой причине, что очень хорошо знаю Виктора. Не в его привычках сдавать клиентов кому бы то ни было. А в данном случае ему и предъявить оказалось нечего, кроме смутных подозрений. Сейчас многие немцы пытаются отыскать могилы своих сгинувших в России предков, с какой стати Эрнсту Шульцу быть в этом ряду исключением. Скорее всего, именно так ответили бы излишне настойчивому детективу в уважаемом ведомстве.