Шкатулка опенула (СИ)

Ил откинулся на ледяной камень и закрыл глаза. За спиной шла война, люди сражались и умирали, но все казалось таким далеким, как во сне, в обычном кошмаре. А в кошмаре ведь необязательно лезть на рожон? Вполне можно сидеть здесь, в тени куска скалы, укрытым ото всех невзгод, и ждать спасения. Ил взглянул на небо. На поле боя есть ребята, которые справятся лучше него. А он слишком устал. Камень уже раскалился от бесконечных вызовов, и так клонило в сон…

Вдруг все резко затихло. Мир замер. Ни ветра. Ни шума волн. Не слышно ни криков, ни лязгов, ни воя. Только последние, едва различимые хрипы, да и те через мгновение тоже оборвались. В тиши Ил ясно слышал, как стучит его сердце: гулкие удары раздавались над Каннорским хребтом, разносились эхом по острову и оседали на телах погибших золой и пеплом. Спокойные, размеренные удары — в них не было волнения страха или ярости, только скупое равнодушие.

— Вы видите, что происходит? — раздался чей-то звонкий голос, и каннору показалось, что это голос его совести. — Ваш командир предал вас. Сбежал от опасности, как трус, и сейчас отсиживается в тепле и покое. Пока вы отдаете жизни за свой лагерь и остров.

Во рту пересохло, а душа встала в горле сухим комком. Ил бросил своих друзей умирать. Но, что куда хуже, — намеренно. Не из-за всепоглощающей паники, не по причине ранения и уж точно не из хитроумного расчета. Спрятался, как трус. Спас свою шкуру за счет чужих.

— Вы верили ему, — не унимался голос. Слова звонко, как дротики, рассекали замерзший воздух. — Он учил вас доверию. А сам бросил при первой же серьезной угрозе. Разве таким должен быть лидер? Разве так поступают в настоящей семье?

По полю боя пробежался хриплый шепот.

— Командир не бежит от битвы. Он воюет, убивает и побеждает вместе со всеми! Лишь такой командир приведет вас к победе: смелый, честный, самоотверженный. Лишь так вы получите все, чего желали — светлое будущее без смертей и болезней; богатство и процветание; свободу от приказов и правил войны. Вы ведь этого хотите? Ради этого сражаетесь? Ради этого погибали ваши друзья и родные? Идите с нами, и ваш труд не окажется напрасным!

Голос затих. Несколько секунд в воздухе еще звенели последние слова. И тут случилось ужасное.

Один из канноров — они столпились у скал в том месте, где Ил прекрасно видел каждого, но его, в то же время, не видел никто — шагнул вперед. Затем вновь шагнул, вновь и скрылся из глаз в тени гряды. Сердце пропустило удар. Такого никогда не было. И такого никогда не могло быть! Просто ненормально, неправильно. Не бывает.

Однако ребята, один за другим, уходили. Сперва исчезли уже потрепанные, те, что вместе с Илом держали вахту на плато. За ними — новоприбывшие, которых подселенец в панике созвал чуть ли не со всего острова. Многие топтались на месте, оглядывались, заламывали в нерешительности руки, но шли, неизменно следовали за толпой.

Не прошло и пяти минут, как площадка у гряды опустела. А у Ила все в голове не укладывалось, что ребята, с которыми он воевал бок о бок, с которыми шел на смерть и вырывался из ее цепких объятий, с которыми жил и радовался — его лагерь, его семья — просто предали его. Его, Дейра и целый Каннор. Все молчало. Будто выжидало чего-то. И вот подселенца оглушили победные крики.

— Обидно, да? — Насмешливый голос прыснул совсем рядом, перекрикивая ликующую толпу. — Хотя, обидно — не то слово. Скорее, ты просто не можешь поверить в хрупкость вашей хваленой веры. Ха, Керал никогда не ошибается!

Ил оглянулся и вжался в твердый камень спиной. Перед ним, как мраморная статуя, возвышалась изящная девушка. Точеную фигурку перехватывали тугие ремешки, поблескивающие меж пол плаща. Карие глаза глядели с любопытством и хищным интересом. Соленые ветра с моря разбирались о высокую скалу и не доставали незнакомку, отчего она выглядела неестественной, каменной и недвижимой.

Но тут девушка наклонила голову, победно улыбнулась и вновь заговорила громким высоким голоском:

— Не смотри на меня, как на врага. Я хочу помочь.

— Помочь?! — захрипел Ил и облизнул сухие губы. — Ты инсив. И ты…

Подселенец нахмурился, пытаясь найти слова, и отвел глаза подальше от сверкающего между ключиц желтого огонька.

— Я — что? Переманила твоих друзей на нашу сторону? Но то ведь их выбор. — Девушка подошла к каннору вплотную. Он все еще смотрел на скалы, но прекрасно слышал, как хрустит под ее каблуками гравий. — И они решили остаться вместе. Войну поодиночке не выигрывают.

— Заткнись, — шикнул парень. — Я к вам не перейду. Я не… предатель. Поэтому сейчас перережь мне глотку и не мучай бессмысленными разговорами.

Инсив наигранно ахнула, прижала руку к груди и замотала головой.

— Убить? Нет, что ты! Разве можно убивать? Варварство, дикарские пережитки. Не хочу же я уподобиться черным птицам. Ах, убить! Как можно? Я хочу помочь и только! Я, знаешь ли, люблю помогать. Если ребят из лагеря спросят, кто среди нас самый добрый и отзывчивый, все хором ответят — Ан…

— Ты что хочешь? — перебил ее Ил и грозно глянул девушке прямо в глаза. Повезет — вселится.