Шкатулка с бабочкой

Они пересекли дорогу, протянувшуюся вдоль берега, а затем по каменным ступеням спустились на берег Калета Абарка. Здесь было почти безлюдно, кроме пары-тройки людей, расхаживающих взад-вперед, и ребенка, игравшего с маленькой собачкой, бросая для нее в море мячик. Федерика сбросила сандалии и ощутила на своих розовых пятках мягкий, как мука, песок. Рамон переоделся в купальные шорты, оставив кучку своей одежды и кожаные мокасины под присмотром Федерики, и бросился освежаться в холодных водах Тихого океана. Она наблюдала, как отец трусцой бежал к морю вместе с неотступно следовавшим за ним Растой. Отец был высоким, сильным и волосатым, с могучим торсом человека, способного легко карабкаться по горам, но его движения в то же время были удивительно легкими и изящными. Федерика выросла на его увлекательных рассказах, и каким-то мистическим образом именно это помогало ей менее остро переносить его отсутствие. Воображение Рамона было таким же глубоким и непостижимым, как океан, наполненный обломками кораблекрушений и затонувшими континентами. Когда она оглядывалась назад на свою еще такую короткую жизнь, то видела лишь длительные путешествия по бесконечным дорогам щедрого на выдумки разума ее отца. Ее память удивительным образом хранила только эти необычайные приключения, а вовсе не долгие месяцы ожидания. Она с восторгом наблюдала, как отец вместе с Растой плещется в мерцающей воде. Лучи света играли на гребнях волн и черном шелке его волос. Если бы она точно не знала, что это он, то вполне могла бы принять его за резвящегося тюленя. Федерика положила шкатулку на колени и провела рукой по шероховатой деревянной поверхности. Ей оставалось только гадать, кому эта дивная вещь когда-то могла принадлежать. При одной мысли об очередной волшебной истории по ее спине пробежала приятная волна предвкушения. Она открыла шкатулку под звон маленьких колокольчиков и еще раз изумленно посмотрела на сверкающие камешки, заставлявшие трепетать крылья бабочки.

Вдоволь наплававшись, мокрый Рамон опустился рядом с ней на горячий песок, чтобы просушиться на солнце. Раста, не желая ни на мгновение прекращать наслаждаться нежданно нагрянувшей свободой, носился по берегу, играя с волнами в пятнашки. Рамон был доволен, что его дочери понравилась шкатулка. Она заслужила это. В конце концов, Элен была права в том, что он не был хорошим отцом. Рамон понимал, что хорошие отцы уделяют достаточно времени своим детям, но он не смог быть таким — это не было присуще его натуре. Он был типичным бродягой, странником. Его мать не раз говорила ему, что дети получают то, что вкладывают в них родители. Да, он должен сделать что-то достойное преданной любви Федерики — любви, которая так ясно читалась на ее лице. Он устремил свой взгляд к синеве горизонта и подумал о том, как долго ему удастся пробыть на этих берегах, пока им снова не овладеет жажда странствий и ветры новых приключений не унесут его в дальние дали.

— Расскажи мне эту легенду, папа, — попросила Федерика. Рамон усадил дочь перед собой так, что оказался позади, обхватив руками ее худенькое тельце, и прижался щекой к ее щеке. Они вместе стали вглядываться в завораживающую мозаику кристаллов и прислушиваться к тихому перезвону крошечных колокольчиков.