Шкатулка с бабочкой

На мгновение ее охватило замешательство, вызванное собственной уязвимостью и неуверенностью в том, что же следует делать. Но он, похоже, почувствовал ее робость и, взяв ее руки в свои, поцеловал их, а затем помог им расстегнуть свою одежду, пока не оказался перед ней обнаженным и великолепным в своей наготе. Он прижал ее к себе и погрузился лицом во впадинку между ее грудями. Затем его пальцы заскользили по ее бедрам, пока не достигли линии трусиков. У нее едва не подкосились ноги, но он не повел ее к постели, а продолжал поддерживать стоя, в то время как его пальцы скользнули туда, где находилась уже разгоряченная жемчужина ее желания. Она затаила дыхание, а он ласкал ее искусными пальцами, наблюдая, как румянец окрашивает ее щеки, а ресницы дрожат от удовольствия. Потом, когда она уже почти растворилась в его ритмичных прикосновениях и поплыла по восхитительным волнам моря удовольствия, которого нет на карте, он подхватил ее на руки и уложил на постель, покрывая ее тело поцелуями и чувственными прикосновениями языка. Она лежала, оцепенев от наслаждения, когда он нежно вошел в нее, завладев ею полностью и окончательно.

Торквилл лежал с сигаретой в зубах.

— Я никогда не замечала, чтобы ты курил, — заметила она, уютно прижимаясь к нему.

— Только после секса, — сообщил он, с удовольствием затягиваясь. — И только после самого лучшего.

— Это было прекрасно, Торквилл, — сказала она и зарумянилась при воспоминании о своей застенчивости.

Он обнял Федерику и поцеловал ее влажное лицо.

— Ты была чудесной, — с чувством заявил он.

— И ты тоже, — произнесла она и засмеялась.

— Это было только начало. Я хочу отправиться с тобой в путешествие на всю жизнь, — сказал он и пристально посмотрел на нее своими светло-зелеными глазами. — Я снова в полете, но сейчас точно знаю, чего хочу. — Федерика смотрела на него непонимающим взглядом. — Я хочу жениться на тебе, Феде.

Федерика подскочила от неожиданности и села.

— Ты знаешь меня всего несколько месяцев, — запротестовала она, гадая, что за чудо заставило его так ее полюбить.

— Но ты меня любишь?

— Всем сердцем, — ответила она. — Но брак — это ведь на всю жизнь.

— Я намерен любить тебя всю свою жизнь, — настаивал он, укладывая ее в постель и сжимая в своих объятиях. — Выходи за меня, Феде, и сделай меня самым счастливым мужчиной в мире. Я знаю, что старше тебя, но это ничего не значит. Я знаю, чего хочу, и знаю, что нужно тебе, — сказал он, снова целуя ее. — Тебе нужна забота и защита, и это именно то, чем я намерен тебя обеспечить. Я мечтаю лишь об одном — заботиться о тебе и оберегать тебя. Тебе больше не придется ни о чем беспокоиться. Любовь все излечит.

— Да, это верно, — согласилась она, улыбаясь от избытка чувств. — Я так тебя люблю. Но я боюсь. — Она вздохнула. — Я была свидетелем распада брака родителей и не хочу, чтобы со мной случилось то же самое.

— Этого не будет. Тебе больше никогда не придется бояться, — горячо произнес он. — Если ты выйдешь за меня, то всегда будешь счастлива, обещаю.

— Если ты уверен, что хочешь быть со мной, я выйду за тебя, — заявила она и радостно засмеялась. — Миссис Торквилл Дженсен. Это звучит.

— Ты еще не видела кольцо, которое я собираюсь тебе купить, — сообщил он и сжал ее в объятиях так крепко, что у нее перехватило дух.

Прежде чем потянуться за следующей сигаретой, Торквилл снова поцеловал ее. Как же ему повезло, что он нашел Федерику. Фортуна оказалась к нему явно благосклонна. Она — само совершенство во всех отношениях. После времяпровождения со множеством распущенных городских девиц он был совершенно очарован ее невинностью. Ее красота и грация ослепляли, а наивность предоставляла возможность строить отношения с чистого листа. Удостоверившись, что она впервые на практике познала любовные отношения, он был тронут и горд тем, что она выбрала именно его, — подобные ощущения были ему в новинку. Он стал ее героем. Она смотрела на него преданными глазами, полными счастья, поскольку он принял на себя весь груз ее решений, и была всегда готова следовать за ним. Плывя по житейскому морю в соответствии с педантично разработанной его отцом системой координат, он наконец сам взял в руки бразды правления. Отцу это вряд ли понравится. Он всегда занимал доминирующее положение в жизни сына. Как всепоглощающая тень могучего дуба, сила его характера казалась подавляющей. Однако за последние несколько лет Торквилл вырос как личность и вышел из тени отца. Каждый маленький шажок в сторону он расценивал как свою победу. Сейчас он предпринял еще один, но уже существенный шаг. Федерика стала его выбором. Никто не имел права контролировать его сердце, и это было прекрасно.

Вернувшись в Лондон, Федерика позвонила матери, чтобы сообщить ей новость.

— Мама, я выхожу замуж.

Элен от неожиданности села.

— Ты выходишь замуж? — в ужасе воскликнула она. — За Торквилла?

— Ну, за кого же еще? — ответила Федерика и радостно засмеялась.

— Но я его даже не видела, — протестовала мать.

— Увидишь. Я привезу его на этот уик-энд.