Шкатулка с бабочкой

— Да, ты можешь сделать это позже, — согласился он, останавливая ее и хватая за руку. Она задохнулась от волнения. Затем он положил обе руки на ее плечи и прижал к стене. Ее груди ритмично вздымались в ожидании. Он заметил каплю пота, выступившую в ложбинке между ними. Рамон положил на это место палец и затем поднял его.

— Ты нервничаешь? — спросил он. Его темные глаза изучали ее озабоченное лицо.

— Вы женаты, — испуганно сказала она.

— Только номинально, Эстелла. Только номинально, — возразил он извиняющимся тоном. Потом он мягко прижался губами к ее губам. Она нервно сглотнула и закрыла глаза. Он поцеловал влажную кожу ее шеи и провел языком в направлении уха. Вкус был солоноватый, а пахло розами. Его руки нашли подол ее униформы и забрались под него, а пальцы умело исследовали мягкие линии бедер. Эстелла затаила дыхание. Ошеломленная силой его харизмы, она ощутила, что ее тело обмякло и отдалось во власть воле, которая во много раз превосходила ее собственную. Ее мечты стали осуществляться, и она была твердо намерена получить свою порцию наслаждения, поскольку завтра это будет уже невозможно. Ощущение его щетины на своей шее на мгновение отвлекло ее внимание, и, когда его рот впился в ее губы, она почувствовала, что требовательные пальцы Рамона уже теребят ее трусики и ласкают нежную кожу внутренней поверхности бедер. Когда его язык начал исследовать ее рот, она окончательно потеряла голову. Его пальцы уже приспустили ее трусики и добрались до сердцевины ее желания. Они стояли, прижимаясь к стене и тяжело дыша в унисон, а их разгоряченные тела утопали в поту. Его пальцы нащупали бархат ее самых нежных мест, и он наслаждался, наблюдая, как ее ресницы взметнулись, словно крылья бабочки, когда она отдала себя его ласкам.

Он положил ее на кровать и снял одежду через голову, обнажив гладкую смуглую кожу и роскошные груди. Он уже представлял ее тело в своих безумных мечтаниях, и действительность не разочаровала его. Он осторожно снял с нее нижнее белье и одобрительно окинул взглядом ценителя женской красоты ее обнаженное тело. Она открыла глаза и посмотрела на него, оцепенев от удовольствия. Ее веки отяжелели и наполовину закрылись. Эстелла больше не ощущала нерешительности или стыда и лежала, распутно ожидая, когда он начнет делать с ней все, что захочет. Он освободился от рубашки и шортов и стоял теперь перед ней, демонстрируя все великолепие своего нагого тела, а она позволила своему восхищенному взгляду задержаться на нем. Ее лицо горело огнем, а губы стали малиновыми от его поцелуев. Она была прекрасна, и эта красота освободила его от невзгод разрушающегося брака, поглотила и заставила обо всем забыть.

Потом они в истоме лежали на смятой постели, освещенные мерцающим солнечным светом, который пробирался сквозь ставни, закрытые Эстеллой, чтобы сохранить в комнате прохладу. Рамон наслаждался ощущением приятной опустошенности в своих чреслах и чувствовал, как успокаивается ритм его сердца. Он посмотрел на ее разгоряченное лицо и длинные волосы цвета черного дерева, рассыпавшиеся по его груди. Она заметила, что он смотрит на нее, и удовлетворенно улыбнулась. Он гладил ее обнаженную спину, и его пальцы отстраненно пробегали по ее позвонкам. С большинством женщин, которых он имел, у него возникало желание расстаться сразу же после того, как он получал свое, но с Эстеллой все было иначе. У него появилось незнакомое доселе теплое чувство и потребность оставаться с ней.

— Мне очень хорошо с тобой, — произнес он наконец.

Эстелла была опьянена любовью.

— Благодарю вас, дон Рамон, — ответила она, мечтая о том, чтобы этот полдень не кончался никогда. Она слышала, как в его широкой груди бьется сердце, и ощущала его волосы на своем лице. Ей тоже было с ним приятно и тепло. Она хотела сказать ему об этом, но, несмотря на физическую близость, понимала, что между их положением в этом мире лежит целый океан, а потому остереглась высказывать свои чувства вслух.

Федерика каталась по берегу на маленьком пони. Элен даже разрешила ей управлять лошадкой самостоятельно, в то время как сама она вела пони Хэла, удерживая его за уздечку. Папудо оказалась прелестной рыбацкой деревушкой, приютившейся у подножия подернутых дымкой тумана синих гор. Мариана купила детям мороженое, а Игнасио устроился в тени эвкалиптов, попивая кофе, и охранял драгоценную шкатулку Федерики, одновременно раскладывая пасьянс. Элен с удовольствием наслаждалась ланчем в Запалларе, дети очаровали их всех своей беззаботной болтовней и смехом, поэтому она уже почти не вспоминала о Рамоне.

В отличие от матери Федерика не переставала думать об отце. Она скучала без него. Ей было необходимо, чтобы он оценил ее езду верхом. Еще она вспомнила, как однажды он построил ей необычайно красивый замок на песке, украсив его белыми лепестками цветов и ракушками. Когда они снова забрались в машину, чтобы отправиться домой, она почувствовала, как ее душа парит от одной мысли, что скоро она увидит его снова.