Шкатулка (СИ)

- Ну, бросили курить? – девушка хитро улыбнулась, как будто, что- то знала. У Сергея стало прохладно в груди.

- Давно уже, лет десять назад, - тихо и осторожно произнес Сергей.

- Ну, предположим, не лет десять, а ровно десять, - девушка явно издевалась. У Сергея округлились глаза, и сердце забилось, как бешеное. Откуда она знает?

- А вы любите крокодилов? – девушка уже смеялась ему в глаза. Сергей сглотнул остаток слюны в пересохшем горле и … ничего не смог ответить.

- По глазам вижу, что любите, - издевательски продолжала девица. – Я тоже люблю. Особенно, необычных, разноцветных и ходящих на задних лапах по стенке, - она заразительно рассмеялась.

- Откуда вы знаете? – чуть слышно промямлил Серега. И, чуть позже: - Так эта девочка…. Это были вы? Так значит, все это было правда? – он даже привстал.

В этот момент девушка громко рассмеялась, вскочила со скамейки и… он даже не понял, как и куда она исчезла. Она просто растворилась, как облако. Мистика! Он закрыл глаза и сильно зажмурился, стараясь привести мысли в порядок. Открыв глаза, он понял, что ничего не изменилось. Дом стоял, люди шли по своим делам, жизнь текла, как и прежде. Тяжело вздохнув, он медленно встал и тяжелой походкой поплелся восвояси. И за что мне все это? Голова была пуста и ничего не соображала. Значит, это, все-таки было. И крокодил, и девочка и… что-то ночью. Ничего не помню. Все! Хватит! Буду жить, как все. Ходить на работу, приходить домой, писать, играть на гитаре, заботиться о матери…. Ну вот, пожалуй, и вся моя жизнь.

Старичок осунулся и замолчал. Я тоже молчал, переваривая услышанное.

- А что же было дальше? - не выдержал я.

Старичок еще немного помолчал и, со вздохом, продолжил.

- Собственно говоря, ничего. Жизнь текла, как всегда, и как у всех. Да, хотел, было, Серега жениться, и не раз. Но мамаша его, цербер Апачей ни с кем не могла ужиться, и приходилось ему жить бобылем. В конце концов, когда «вождю» было уже за 90, она тихо померла. Сергей аж вздохнул свободней. Да поздно уже было – и возраст, и болячки все чаще давали о себе знать. Дети же, пронюхав о смерти бабушки, начали, как галчата, атаковать его с составлением завещания. Достали до печенок. Сергей и сдался. Добрый он был человек, и уж своим детям, какими бы они ни были, отказать не мог. Чистая душа…. И был он абсолютно уверен, что жил не правильно, грешил, и пристанище ему господь давно приготовил в аду. Как-то раз, после многих-многих лет разлуки, встретил он своего старого друга. Только ему он и мог открыться и рассказать о том, что с ним приключилось в свое время. Поведал и о том, что, видно, уж не так много осталось на белом свете, и что стал он захаживать в церковь, в которой раньше никогда и не был. Тянет, мол, его туда, душа просит. Значит, грешен, значит, рай точно не светит. Откровенно раскаивался, жалел о никчемном прошлом.

- Ты зря так, - увещевал его друг. – Господь никогда не забывает благодетель и просветленных душ.

- А я так думаю, что он мне обязательно припомнит и грехи мои. Не бывает так – всю жизнь жил трутнем, только остальным существование отравлял, а потом раз! И просветление, и глаза, видите ли, открылись, и стал он агнцем божьим! Нет, за все надо платить и ошибки свои нужно исправлять по молодости! – Сергей тяжело вздохнул и, вдруг, рассмеявшись как-то по-детски, произнес: - Ааааа! Черт с ним, что будет, то будет! Не будем сейчас об этом!

- Да, наверное, он прав, - я потупился и стал автоматически перебирать собственные грехи.

- Прав, да не прав, - дед хитро ухмыльнулся и продолжал. – Говорю же тебе, что господь все видит, и никого не оставит без своего внимания и заботы. Так вот, в аккурат, в эту ночь, после Серегиных откровений, решил он, все-таки, что пора ему растолковать этому неразумному существу, что, да как. « Будет тебе царство небесное, сын мой! И будет рай тебе вечный! И да будет это так же точно, как и для детей твоих четвертый адов круг. И встретит их Плутос, и да будет с ними бог до полного просветления!» Как же так? Закричал во сне Сергей. – Ведь это я, я должен быть в аду! А дети тут не при чем! Они у меня хорошие, прости их, господи, если можешь! Поменяй, поменяй нас местами! Но господь уже отошел от его изголовья и, хоть и долетели до него Серегины слова, да только не тронули. Господь свои решения не меняет, ибо они и есть справедливость!

- Так выходит, простил ему господь все ранние прегрешения? А за что, что он такого сделал хорошего, чтобы быть прощенным?

- Благо. Благо он давал людям по жизни, и когда господь взвесил все на своих весах справедливости, благодать его дел перевесила все его грехи. Конечно, если человек всю жизнь грешит, и только в последний момент его освятило, что он паразит, то исправляться ему придется где-то там, - старик показал пальцем вниз.