Шкатулка Судного дня

Машина ободряюще пискнула, когда он нажал на кнопку на брелке. Но стоило ему открыть водительскую дверь, как ему в лицо ударил свет фар. Ему пришлось прикрыть глаза рукой, чтобы понять, что происходит. Красно-белые мигалки на нескольких машинах пульсировали, как огни тюремной дискотеки. Куп уронил сумку на землю. Копы. Не меньше десятка.

«Все это время они ждали здесь».

Ну что ж, хотя бы Фил не орет дурным голосом у него в голове.

Первыми подошли два человека в костюмах. Мельком показали корочки, но Куп не сумел ничего прочитать в резком свете. Да и зачем. Он прекрасно знал, кто это: абракадабратцы. Детективы из отдела Криминального чародейства полиции Лос-Анджелеса.

Детектив повыше прижал Купа к машине и вытащил украденную папку из кармана.

«Откуда он знает, что искать? И где искать?»

Детектив пролистал бумаги и показал их напарнику. Второй проглядел несколько страниц и вздохнул. Куп вдруг понял, что понятия не имеет, что именно ему пришлось украсть.

«Что я им только что дал? Коды запуска ракет? Формулы кока-колы? Порнодневник Эйба Линкольна?»

В любом случае ничего хорошего там не было.

– Никто не собирается зачитать мне мои права? – спросил Куп.

Детектив поменьше ростом подошел ближе и покачал головой. Куп наконец разглядел его, когда свет фар перестал мешать. Невысокий коренастый мужик ростом и шириной примерно с почтовый ящик. Судя по выражению лица, чувства юмора ему досталось столько же.

– Дело плохо, Куп. По-настоящему плохо, – сказал детектив.

Господи. Он даже знает его имя. Да уж, еще веселее эта ночка точно не станет.

Абракадабратец в форме развернул Купа спиной и надел на него наручники. Развернул обратно, лицом к говорящему почтовому ящику. Коп нажал кнопку на мобильнике, и отвращение на его лице сменилось удивлением.

– Да, – сказал детектив, – он тут. Даю ублюдка.

Почтовый ящик прижал трубку к уху Купа. Несколько секунд он ничего не слышал, потом в трубке заговорили:

– Куп? Это ты? Это Морти.

Мортон Рамзи. Они были знакомы с шести лет. Купу не досталось никаких магических способностей, а вот Морти был прирожденным взломщиком: он мог открыть любой замок, окно или дверь. Проблема в том, что преступник из него был хреновый.

А друг – еще хуже, честно говоря.

– Прости, чувак, – сказал Морти, – они меня взяли вчера. Третий раз. Пришлось им кого-нибудь сдать. Не сердишься?

Почтовый ящик забрал телефон и закончил звонок. Приподнял бровь.

– Есть что сказать?

– Ага, – ответил Куп, – ложись!

Он несся сквозь деревья, шипя и хромая, прямо на них. Детектив обернулся и увидел беса – зубы оскалены, оставшиеся когти растопырены. Один из копов швырнул Купа лицом вниз на капот машины, и следующие несколько минут он слушал, как маленькая армия лучших солдат Лос-Анджелеса пытается оторвать беса от орущего детектива.

«Ну хотя бы развлекся, – подумал Куп, – хотя меня и в этом обвинят».

И все-таки, слыша звуки ударов, он не мог не улыбаться.

Три

Восемнадцать месяцев спустя

Из соображений преступной солидарности и собственной вины Морти оплатил Купу лучшего адвоката, которого мог себе позволить (если бы денег было чуть меньше, ему оставалось бы только заявиться в суд самому). Адвокат по имени Фертингтон не понравился Купу с первого взгляда. Он сразу заулыбался, а Куп не доверял юристам, которые слишком много улыбаются. «Улыбающиеся юристы – фаталисты, а ты – их фатум», – однажды сказал ему старый жулик. Глядя в глаза Фертингтону, Куп почувствовал себя кормом для акулы.

Морти тщательно подбирал слова:

– Может быть, это не фатализм. Может быть, это ирония.

– О, это гораздо лучше. С иронией время течет быстрее.

В результате Куп не отправился на электрический стул (не то чтобы он сильно этого хотел). Но судья оказался приятелем Белликозов и приговорил его к десяти годам строгого режима.

Фертингтон улыбался, когда приставы уводили Купа из зала суда. Это был не фатализм и не ирония. Это была улыбка человека, которому не хватало ума понять, что пользы от него в зале суда не больше, чем от форели с нарушениями речи. Куп хотел что-нибудь крикнуть, но один из приставов заботливо ткнул его дубинкой в бок, заставив сложиться вдвое. Он спас Купа от пары лет, которые бы несомненно добавили к его сроку за «нападение». «Может быть, стоило нанять копа в адвокаты?» – размышлял Куп, лежа в тюремном фургоне и потирая больную почку.

По крайней мере, второй будущий узник заметил, что Куп уже подрался с копами, и оставил его в покое.

Это явно был не лучший момент в его карьере, но он хотя бы сумел скрыть, в каком он ужасе от того, что направляется в тюрьму.

Названия у тюрьмы не было, только GPS-координаты и скандинавская руна, означавшая что-то вроде «Вы что, правда хотите посмотреть на этих мудаков?».