Милая мама!
К этому времени аббат, наверное, уже сообщил вам о моем исчезновении. Мне хотелось бы развеять ваши страхи. Я в безопасности, и все у меня хорошо. Как вы поняли по марке, я пишу из Парижа; папа неизменно говорил, что этот город предлагает земные блага лишь тому, кто сам может что-то предложить.
Боюсь, я не смогу объяснить вам, почему так неожиданно уехал. Вы всегда боялись того, что личная переписка зачастую становится достоянием общества. Но кое-что я могу сказать. Меня предали, милая мама, и сделал это человек, учивший меня доверять людям. Я не вернулся домой, потому что не хотел вовлекать вас в это дело. Помните, что говорил отец Гамо о предательстве? Кажется, он цитировал святого Матфея, я только не помню слов.
Итак, пока я жил в поместье, я стал свидетелем того, чего мне не следовало знать. Думаю, здесь бы аббат со мной согласился. Лучше уйти, чем жить с предателем.
После нескольких случайных встреч я оказался в Париже. Вот об этом я могу вам рассказать. По дороге в Лион, когда я уже думал, что вот-вот потеряю сознание, мне встретился извозчик, который стал моим другом в тот момент, когда я больше всего в нем нуждался. Он согласился отвезти меня в Париж, если я починю его часы. Я это легко сделал. Извозчик – зовут его Поль – шустрый парень, некоторые, пожалуй, назовут его негодяем. Очумеет варить «рагу из королевских законов», так он это называет.
По этим словам понятно, какое удовольствие он получает, заполняя свой желудок едой.
Мое умение по достоинству оценили здесь, в Париже. За первую неделю поступило, ни много ни мало, четыре заказа, и я стал учеником Абрахама Луи Бреге.[55]
[В листке бумаги Клод сделал два надреза и вставил в них карточку известного часовщика.]Комнату, где я живу (прямо над мастерской), стоит зарисовать и описать.
[Дальше шел рисунок. ] Сейчас я сижу и пишу в гостиной, отмеченной на рисунке буквой «Г». Она является частью анфилады просторных комнат, заполненных всякими ценными вещами (гораздо более ценными, чем те травы, что свисали с нашего потолка). Здесь стоят яшмовые вазы, фарфоровые сервизы (говорят, очень редкие), красивый комод с лакированными углами, два стола из порфира. В углу стоит огромная уродливая статуя Эрота со стрелами, рядом – мраморная печь, отделанная бронзой. На печи – статуя Венеры. Моя комната соединяется с чудной библиотекой, которая богаче книгами по часовому делу, чем библиотека аббата, и содержится в порядке. Моя спальня (буква «С») отделана черным, золотым и голубым дамастом. Мраморный камин (буква «К») согревает меня прохладными ночами, которых я, признаться, не ожидал. Все комнаты освещены большими резными канделябрами и оклеены дорогим набивным ситцем.Мои соседи – Пьеро Ринальдо Карли-Рубби, известный венецианский художник, которому Академия платит жалованье, и лейтенант полиции по имени Антуан-Жан-Гильберт-Габриель де Сарти. Я их частенько вижу.
У меня только одна просьба, мама. Не пишите. Скоро я перееду и тогда пришлю вам свой постоянный адрес. И не говорите аббату, что я здесь, так как я забрал с собой несколько часов, а это может вызвать неприятности. Если же он спросит, скажите ему, что скоро все разрешится и в его пользу. Страница заканчивается, и я тоже должен кончать. Люблю вас, передавайте всем привет, и даже Фиделите.
