Шхуна «Колумб»

К командиру эсминца привели Анча. На вопросы, кто он такой, откуда и зачем напал на шхуну, шпион решительно отказывался отвечать. Он просто молчал, будто обращались не к нему.

— Будем считать, что он с перепугу онемел, — сказал Трофимов. — Это бывает, но скоро проходит.

Шпиона вывели.

Командир приказал отправить радиограмму с запросом, куда доставить арестованного.

Марк и Яся, погружённые в грустные мысли, медленно прохаживались по палубе корабля. Команда «Буревестника» уверяла, что лодку утопили. Это подтверждало также бегство шпиона и командира-пирата. Может быть, только они двое и спаслись. А если даже и спасся кто-нибудь ещё, то уж наверняка не Люда…

Эсминец быстро шел на север, таща за собой «Колумб», на палубе которого сидели два краснофлотца. Вся команда шхуны перешла на «Буревестник». Склонившись над бортом, Марк задумчиво смотрел на море. Он думал о Люде. Хотелось проникнуть взглядом сквозь толщу воды, осмотреть морское дно, найти обломки подводного корабля и среди них милую его сердцу девушку. Хотя бы узнать, где ее последнее пристанище!

На плечо Марка легла маленькая рука. Он поднял голову — Яся показывала ему на море, под борт эсминца. Корабль стал замедлять ход. Вокруг него на поверхности воды плавали жирные блестящие пятна, словно кто-то разлил нефть. На командном мостике заинтересовались этим явлением, и «Буревестник» закружил над этим местом. Казалось, какой-то танкер выкачал здесь нефть из своих трюмов.

Марк не понимал, в чем дело, но вскоре все выяснилось. Трофимов полагал, что именно здесь погибла подводная лодка. Нефть всплывала из ее поврежденных цистерн на поверхность и покрывала воду жирными пятнами.

— Ишь ты, куда доползла! — сказал командир эсминца, измеряя по карте расстояние от того места, где позавчерашней ночью состоялся бой между «Буревестником» и подводным пиратом.

Штурман точно обозначил место гибели лодки. Эхолот показал глубину восемьдесят пять метров.

— До осени наши эпроновцы разведают, что здесь осталось, а если возможно будет, то и вытащат эти обломки, — заметил Трофимов и приказал идти с той же скоростью, прежним курсом — к Лебединому острову.

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

1. ПОГРЕБЁННЫЕ ЗАЖИВО

Здесь царят покой и тишина. Во время самых сильных штормов, когда на поверхности моря клокочут пенные волны, а ветер заносит чаек на сотни километров от берегов, когда бушующая стихия ломает стальные корабли, как детские игрушки, здесь так же спокойно и тихо, как всегда. Вода даже не шелохнётся.

Глубина восемьдесят пять метров: густые сумерки, почти темнота даже в те часы, когда на ясном небе солнце стоит в зените. На каменистом грунте растут маленькие кустики иссиня-стальных и красных водорослей. Не всякая рыба заплывает на такую глубину. Это еще не океанские глубины в тысячи метров, где давление достигает сотен атмосфер, доступные лишь для батисфер и гидростатов, но это уже по ту сторону глубинного порога, смертельно опасного для человека.

На этой глубине можно наткнуться на затонувшие пароходы и корабли, которые редко привлекают внимание водолазов. Некоторые из них лежат здесь много десятков лет, и кто знает, сколько они еще пролежат, пока подъём их станет легким делом.

Приблизительно в ста километрах от Лебединого острова на глубине восьмидесяти пяти метров лежал корабль странной формы, без мачт, но с выступом, похожим на капитанский мостик, с двумя маленькими пушками и низенькими поручнями вокруг палубы. Опытный глаз моряка или водолаза узнал бы в этом корабле подводную лодку. И хотя ничего удивительного нет в том, чтобы встретить на такой глубине современный «Наутилус»[11], но поведение этой лодки удивило бы наблюдателя. Долгое время она лежала без движения. Из прогнутого борта тоненькой струйкой всплывала наверх нефть, руль глубины был странно изогнут. А главное, в лодке не слышно было каких-либо признаков жизни, будто экипаж вымер или притаился, опасаясь надводных судоразведчиков с очень чувствительными гидрофонами.

Впрочем, если бы водолаз опустился сюда и приложил ухо к стенке затопленной боевой рубки, он услышал бы за этой стенкой между рубкой и центральным постом управления неясный шелест.

К сожалению, водолазов вокруг не было видно.

А за стенкой в маленькой каюте, расположенной в центральной части подводного корабля, слышался тихий разговор. Если бы каюту осветили лучом сильного прожектора, можно было бы увидеть на койке забинтованного человека в морской форме, с выражением ужаса и отчаяния в глазах, а рядом с ним на стуле — светловолосую девушку лет семнадцати с миндалевидными зелеными глазами, в которых светились мужество и напряженная мысль.

Этой девушкой была Люда Ананьева, а на койке лежал раненный зверем пират, помощник Анча, брошенный на произвол судьбы своим начальником. Прошло уже много времени с момента, когда подводная лодка окончательно остановилась, а её командир вместе с Анчем, воспользовавшись масками, выбросились на поверхность, затопив для этого боевую рубку.