Шхуна «Колумб»

Эсминец услышал врага. Неизвестно, знал ли также и враг о приближении эсминца, но «Буревестник» не уменьшал хода. Только шёл он зигзагами, на всякий случай опасаясь торпеды. Теперь штурман прокладывал курс уже не по радиопеленгу и не на свет от пожара, а по шумопеленгатору, определяющему местонахождение корабля под водой. Пират, должно быть, пересекает путь эсминцу наискосок. Возможно, он заметил надводный корабль и пытается исчезнуть, но капитан-лейтенант Трофимов твёрдо решил его не упускать. Эта встреча должна быть последней, здесь должен произойти смертельный поединок, хоть оба корабля и напоминают противников с завязанными глазами. Правда, чаще в таком положении бывает эсминец. Командир отдаёт приказ осветить море прожекторами, надеясь заметить перископ. Но лодка либо ушла совсем под воду, либо умело свой перископ скрывала. Однако командир «Буревестника» знал, что подводный враг не мог далеко удрать. На поверхности эсминец непременно догнал бы его и утопил, а под водой лодка вряд ли отважится идти полным ходом. А значит, «Буревестник» её найдёт. Лодке оставалось неподвижно лежать на грунте, пока эсминец не уйдёт отсюда, или же подняться на перископную глубину и попытаться утопить корабль торпедами. Другого выхода у пиратов не было.

За это время «Буревестник» приблизился к месту пожара. Теперь горящий пароход находился от него ближе, чем за милю. С миноносца видели, что он почти утонул, на нём ещё горели верхние надстройки. Казалось, пожар свирепствовал и внутри корабля, потому что пламя над тем местом, где должен быть капитанский мостик, било высоким столбом, как из жерла. Наверное, внутри корабля тоже происходило состязание воды с огнём, так как вместе с огнём и дымом оттуда вылетали клубы белого пара.

В эту напряжённую минуту Трофимов отчётливо услышал шум мотора в воздухе. В темноте над морем проносился самолёт. Откуда, куда, что ещё за самолёт? Командир и вахтенный поднимают головы вверх, отыскивая над собой огоньки, которые должны быть на самолёте, но их не видно. Может быть, они исчезли на ярком фоне пожара, но тогда самолёт был бы виден на половине неба, освещённой им. Звучит приказ — готовить зенитную артиллерию. Тоненькие дула зенитных пушек поднимаются в тёмное небо. И замирают настороженно, готовые забросать подоблачную высоту своими снарядами.

Гидрофоны упустили шум подводной лодки. Но командир эсминца хорошо знал правила поведения врага: значит, пират остановился, замер и таким образом пытался избежать опасности. Так он будет лежать до тех пор, пока его гидрофоны не перестанут улавливать звук винтов эсминца, когда тот отсюда уйдёт. «Напрасная хитрость!» — Капитан-лейтенант Трофимов готов соревноваться на долготерпение. Но вряд ли это будет нужно. Как охотник выкуривает лису из норы, так старый боевой командир «Буревестника» сумеет заставить подводную лодку сдвинуться со своего места. Только минута внимания — его встревожил неизвестный самолёт. Если против него два врага — и подводный, и воздушный, — то будет горячий бой. Прожекторы всё так же носятся по морю и небу, то простирая параллельные столбы света, то скрещивая их, то вновь разбегаясь в разные стороны. Наконец луч прожектора уловил маленькую тёмно-серебристую птицу. Её освещают, не выпускают, берут в перекрестье прожекторов, чтобы ослепить пилота и навести на самолёт зенитные пушки. Артиллеристы готовы с первого приказа окружить его чередой взрывов, но команды нет. В ярком свете видно, что это маленький самолёт, неспособный сбросить тяжёлые бомбы. И остроглазые командиры, стоящие на мостике, почти готовы признать, что это «Разведчик рыбы».

Продержав самолёт полминуты освещённым, прожекторы по приказу командира оставляют его и снова ощупывают море вокруг корабля. Под светом прожекторов вода становится чернее ночи.

Дорожки света бегают по морю, но никто не замечает маленькой трубки над водой. Тем временем самолёт стих, и снова наступила напряжённая тишина. Такая напряжённость выматывает больше самой тяжёлой работы.