Шхуна «Колумб» (рис. Л. Лурье)

В радиограмме, полученной профессором Ананьевым, комендант порта Лузаны оповещал, что капитану парохода «Антопулос» будет дано распоряжение идти к Лебединому острову, как только радисту порта удастся связаться с пароходом.

Одновременно с этим радист «Буревестника» доложил:

— Наблюдая за эфиром, я обнаружил, что радиостанция на «Антопулосе» не работает. Ее беспрестанно вызывают рация порта Лузаны и рация одного из греческих портов.

— Эти купцы, вероятно, спят или у них, как всегда, что-нибудь сломалось, — презрительно заметил механик.

Капитан-лейтенант не обратил внимания на слова механика и приказал радисту:

— Попробуйте вызвать «Антопулос» и, если это удастся, помогите ему связаться с портом.

— Есть, товарищ командир! — И радист вышел из кают-компании.

Почти одновременно с получением радиограмм вахтенный на корабле заметил входящее в бухту быстроходное моторное судно береговой обороны, а на горизонте — самолет, также быстро приближавшийся к Соколиному выселку. На моторном судне прибыли представители следственных властей, а самолет оказался «Разведчиком рыбы». Бариль мастерски посадил машину на воду и с минимальным пробегом бросил якорь в полусотне метров от рыбачьего причала. Петимко немедленно надул клипербот, и летчики перебрались на берег. Они привезли с собою почту, в том числе письма профессору и капитан-лейтенанту Трофимову.

В письмах не было ничего особенного, но авторы их сообщали, что событиям на Лебедином острове придается исключительно важное значение, хотя в присутствие подозрительной подводной лодки почти никто не верит. Единственным свидетелем в этом деле выступал лейтенант в отставке Бариль, который во время полета как будто видел лодку. Наблюдатель Петимко его свидетельства не подтвердил.

Прошедшей ночью оба летчика мало спали. После того как вечером они дали официальные показания, начались споры. Бариль злился, что Петимко не видал подводной лодки, а Петимко заявлял, что он хоть и не военный летчик, но у него вполне здоровые глаза — рыбу с воздуха видит, и странно, как он мог не увидеть целый корабль. Наконец они согласились на том, что Бариль сделал ошибку, не крикнув громко, когда увидел лодку, а ошибка Петимка состояла в том, что он невнимательно отнесся к знакам Бариля. Надо сказать, что к утру Бариль убедил-таки друга, и теперь это был единственный, кроме пилота, человек, безусловно поверивший, что в море плыла подводная лодка. Впрочем, был еще один человек, который почти верил в существование подводной лодки, — это Семен Иванович Трофимов, который, правда, отмалчивался, не имея никаких доказательств, кроме слов Бариля и весьма неуверенных показаний гидрофонистов. Вообще же о наблюдениях Бариля знали только военное командование, береговая оборона и профессор Ананьев. Соколинских рыбаков об этом не извещали.

Бариль, постукивая деревяшкой, прошел навстречу представителям следственных органов. Они были уже знакомы. Накануне вечером он встречался с ними, а утром обогнал на своей машине моторку, вышедшую из Лузан еще ночью.

Капитан-лейтенант Трофимов первый давал показания по делу об утопленниках, так как эсминец стоял под парами, готовый к выходу в море.

Разговор командира корабля со следователями длился недолго, и он, освободившись, вызвал к себе Бариля и Петимка.

Договорились о плане разведки.

— Хорош хозяин ваш Рыбтрест — на морском самолете радио не поставил! — сердился командир «Буревестника».

— Будет у нас радио, — ответил Петимко. — Мы на этой машинке временно летаем — недели через две нам обещали выслать вполне оборудованный самолет. Экипаж четыре человека, а если понадобится, можно будет и десять посадить.

— Хорошо! А пока договоримся на сегодня. Значит, каждый час вы будете подлетать к «Буревестнику», — сказал командир. — Горючего у вас на пять часов? Ну, мы вам добавим. Сделаете в море посадку, и мы подольем. Значит, идете на высоте от трехсот до шестисот метров. Ну, привет! До свидания в море.

Эсминец покинул бухту Лебединого острова. В командирской рубке штурман изложил капитан-лейтенанту свои соображения по поводу возможного района пребывания подводной лодки. В прибрежную двенадцатимильную зону вышли на специальную разведку суда береговой обороны, но если бы они даже и открыли подводную лодку, то одни вряд ли могли с нею справиться. Радиостанция «Буревестника» поддерживала с ними непрерывную связь.

Как только эсминец вышел из бухты, самолет поднялся в воздух, нагнал корабль, сделал над ним круг и пошел на юго-восток. Летел он невысоко, иногда уклонялся то в одну, то в другую сторону, и скоро вахтенный уже потерял его из поля зрения.