Школа 1-4

С диким воем Леший выпрыгивает из кабины на обочину, од?жда на н?м горит. Наташа ищет глазами Соню, чтобы пристрелить е? из обреза, но Сони больше нет, она видит только бешеное лицо Ф?дора, направляющего трактор прямо на не?, чтобы обогнуть слева брошенный водителем грузовик. Наташа бросается в деревья, на ходу стреляя по трактористу, сзади не? Медведь открывает огонь из автомата. Пули разбивают тело Ф?дора, вырывая из его одежды кровь вместе с мясом, но тв?рдые руки безногого вс? больше разгоняют сатанински ревущую машину. Медведь отсупает в сторону, продолжая всаживать в Ф?дора пулю за пулей, откуда-то с другой стороны дороги, перекрывая р?в мотора, начинает стрекотать пулем?т Крысы. Шины трактора лопаются, он начинает буксовать в грязи. Где-то с другой стороны врезается в дерево грузовик, окончательно разбивая свою горящую кабину. Сквозь трактор проходит огненная волна, пронизывая пламенем стоящего посреди колеи Медведя. От боли командир отряда свирепо рев?т и пятится под прикрытие деревьев. Далеко впереди трактора Наташа замечает бегущую по дороге Соню, утратившую от быстрого движения свою невидимость. Наташа прицеливается в не?, приложив обрез к плечу. Фигурка Сони расплывается в горячем воздухе, идущем от охваченного огн?м трактора, где находит себе достойное великого викинга погребение безногий Ф?дор, и вдруг просто исчезает в воздухе. Наташа кричит от злобного бешенства и тяжело начинает бежать ей вслед, но дорога впереди совершенно пуста, и она скоро останавливается, бессильно рыдая и, подняв обрез, не целясь стреляет в безжизненный лес.

6. Ч?рная Москва.

Он положил на меня десницу Свою и сказал мне: не бойся; Я есмь Первый и Последний, и живый; и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти.

Откр. 1.17 - 1.18

На ходу сорвав с себя куртку и бросив е? на дорогу, Соня бежит и бежит от места боя, не замечая, что ни партизан, ни горящих машин сзади уже нет. Она останавливается, только когда из воздуха появляются л?гкие снежинки, липнущие к лицу и холодными капельками остающиеся на коже. Заслонив запястьем глаза, она оглядывается назад и видит только поле под сплошным снежным небом. В поле стоит такая тишина, что слышно, как шуршат друг о друга снежинки. Соня ид?т по покрытой белым нал?том дороге, оставляя маленькие босые следы, пока впереди не появляется широкая т?мная полоса каменных деревьев.

Каменный лес заполнен кладбищенским снежным покоем. Соня не отражается ни в зеркальной коре ч?рных стволов, возносящихся в туманную бездну зимнего неба, ни в перламутрово мерцающем лабиринте антрацитовых ветвей, словно е? не существует в реальности. Здесь снег падает непрерывно и медленно, не тревожимый никаким ветром, и никакая птица не прерывает неподвижность деревьев, когда-то охваченных неразрушимой вечностью своего нового материала.

Соня вс? глубже уходит в лес, чувствуя на лице обжигающее дыхание царствующего в н?м мороза, но снег уже не жалит е? босых ступней, а только с нежным хрустом заворачивает их в свои мягкие ладони. Сквозь занавесь падающих снежинок Соня начинает различать среди сугробов замороженые фигуры м?ртвых пионеров, поднявших руки для салюта и прямо глядящих синими лицами в вечный покой зимы. Алые галстуки пылают на их шеях, снежинки тают на ш?лковой ткани, не в силах погасить космического огня детской памяти. Соня проходит мимо них, вглядываясь в спокойные юные лица с такими же ясными, как у не?, глазами. Она находит среди них Таню, стройно выпрямившуюся у зеркального ствола с поднятой рукой, и новая эта рука, не знающая крысиной крови и ядовитых ночных дождей кажется чище всего тщательно вымытого смертью таниного тела.

- Ты узна?шь меня, Таня? - ш?потом спрашивает Соня, останавливаясь напротив Тани. Таня молчит. Е? глаза смотрят сквозь Соню в вертикальное течение снега. Обернувшись, Соня видит, что напротив Тани стоит Алексей, и лицо его больше не мрачно, а полно чистого и светлого созерцания времени, которому суждено наступить через множество лет.

- Таня, это я, Соня, - Соня касается пальцами лица девочки. Кожа Тани холодна как речной л?д. Не слыша сониного голоса, она продолжает смотреть на своего друга Алексея. Ресницы е? покрывает иней, а волосы полны нападавших с неба снежинок. Соня клад?т ладони на танины щ?ки и дышит ей в лицо. Но даже е? жаркое дыхание не может растопить вечную мерзлоту заколдованного сна Тани.

Соня ид?т по каменному лесу, иногда подходя к инеевому мальчику или инеевой девочке и тщетно пытаясь заставить их вспомнить о жизни. Она гладит пионеров руками, целует их синие с золотыми губами лица, прижимает к ним сво? горящее сердце. Однако страшный вечный мороз, не имеющий температуры, сильнее сониной любви, и пионеры продолжают отдавать свой салют, и снег продолжает опадать, как лепестки цветущих на небе ледяных вишен, и зеркальные деревья, словно покрытые негативной пл?нкой, отражают его непрерывное движение вниз.