Школа 1-4

- Что же она не воет, Ольга, - хрипит она, слюни изо рта, и на спину Лиды капают. - Что не воет?

- Подогреть надо, дура, остыла уже, - отвечает ей Ольга Матвеевна, тоже сильно задыхаясь.

Надежда Васильевна вытаскивает железку, из-под Лиды и су?т е? в огонь.

- Мама, - вдруг по-птичьи всхрипывает Лида. - Мама.

- Вот живучая тварь, - удивляется Ольга Матвеевна, ещ? сильнее нажимая коленом на склон?нную спину девочки. - Надя, ну что ты там возишься.

Когда Надежда Васильевна поднимается с корточек от костра и снова всаживает под Лиду сзади конец железки, алый, как кремл?вская звезда, Лида не кричит, она уже успела умереть.

- Подохла, сволочь, - со злым разочарованием, чуть не плача, стонет Надежда Васильевна. - Вот падло, подохла.

- Ничего, Надюша. Не вечно же она терпеть может. Тебе бы так под жопу всадить, вот бы выла, - Ольга Матвеевна устало сме?тся, подмигивая Надежде Васильевне.

- Мне-то за что, я не враг народа, - обиженно хмурится та, гася сапогом кост?р.

- Нет? - лукаво улыбается Ольга Матвеевна. - Ну конечно, ты не враг. А если вс? равно, взять вот так - и под жопу? В качестве следственной ошибки? Лес рубят - щепки летят, так, кажется, говорил товарищ Сталин?

- Шутки у тебя, Ольга, - тихо произносит Надежда Васильевна, отвязывая труп Лиды от стула. - Скоро их, свиней, некуда класть станет.

- А мы их в лес потащим, - не унывает Ольга Матвеевна, сгребая тряпкой из Лидиной одежды, прижатой к земле сапогом, кровавую грязь. - Там-то места всем хватит. Даже нам с тобой.

Надежда Васильевна морщится и плю?т в землю.

Этой ночью Катя просыпается много раз, крики терзаемых девочек звенят в ней непрекращающимся эхом, и вс? время снится, будто Ольга Матвеевна рв?т за волосы, ломает одной из них шею, а потом вдруг поворачивается к двери и кричит: "Котова, а ты-то что? А ну вылазь!", а ведь она может, разве знаешь, что ей в голову прид?т. Катя не сомневается, что рано или поздно е? тоже обольют кипятком, и невыразимый ужас стягивает е? своими ледяными путами, вот так заставят раздеться и обварят, как курицу, потому что им ведь вс? равно, им никого не жалко.

А следующая по списку - Маша Калугина, увидев чайник с кипятком, она со слезами молит, чтобы ничего не делали, но Надежда Васильевна крепко бер?т е? за плечи, а Ольга Матвеевна зажимает Машину руку под мышкой и аккуратно ль?т кипяток из чайника на пальцы, Маша вопит, бь?тся и топает по земле, она выда?т всех своих сообщниц, она кричит, что ходила ночью в парашу плевать между ногами в яму и называть имена вождей коммунистической партии, начиная со Сталина, а после имени Ленина надо было плевать три раза, и другие девочки тоже ходили, а Люба Авилова говорила, что Ленин из мавзолея выходит каждую ночь и воет на луну, потому что он не может умереть, пока мировая революция окончательно не победит, и после всего этого признания Маша уста?т от боли и, всхлипывая, воет, повторяя одно и то же, хотя Надежда Васильевна ругает е? матом, а Ольга Матвеевна крутит и надкусывает ей пальцы, до крови, а потом они е? бьют по лицу, и она даже руками не может закрыться, потому что руки ей связали за спиной, рот разбили, и нос, а потом Ольга Матвеевна спички зажигает и подпаливает девочке волосы и уши, а Надежда Васильевна голову Маше держит набок, тогда Маша ещ?, плача, призна?тся, что Настя Хвощ?ва онанировала на портрет красногвардейского матроса, бьющего белую сволочь мускулистыми руками и ногами, и засовывала портрет себе под майку, и спала с ним. Потом Маша ор?т, что ни в ч?м не виновата, чтобы отпустили, что она больше не будет, а Ольга Матвеевна да?т Надежде Васильевне ремень, и та начинает сзади им Машу душить, а сама Ольга Матвеевна приседает перед девочкой на корточки, налегает грудью ей на живот, и смотрит в лицо, и язык показывает, и неторопливо, сильно щипает девочку, пока та ещ? жива. Маша д?ргается, хрипит под ремн?м, вцепившись в него руками, и выгибается, тщетно ищет воздуха раскрытым ртом.