Школа Делавеля. Чужая судьба

— Представляю вам вашего куратора и преподавателя по физической подготовке капрана Ясневеля. Он ведет занятия у всех потоков, целительского в том числе. Это обязательный курс! У целителей и воинов различная подготовка, но некоторые спецкурсы вы будете проходить вместе. — Затем, указав рукой на демона, представил: — Это ваш преподаватель боевых искусств и стратегии ведения боя — капран Лавр. Курс подготовки подрывной и разведывательной деятельности у вас будет вести капран Лисан. С ним вы познакомитесь позже. Он же ведет для целителей ОМЧС — организацию медицины в чрезвычайных ситуациях. Для непонятливых — как выжить в тылу врага и сохранить жизнь раненым или гражданскому населению: маскировка, эвакуация, организация лазарета в полевых условиях…

Пока слушала Лейва, меня не покидало ощущение, что за мной непрерывно следят. Посмотрела на гнома-интенданта, но тот делал пометки на пергаменте. Дракон в этот момент глядел в другую сторону. Демона Лавра заинтересовал кто-то в толпе курсантов. А вот, добравшись до эльфа Ясневеля, словно обожглась о холод в его голубых глазах. Он рассматривал конкретно меня, слегка прищурившись и словно соображая, что же за насекомое ему под ноги попалось: раздавить или пусть живет. Затем его ледяной взгляд неохотно оторвался от моей персоны и неторопливо прошелся по остальным, останавливаясь на каждом. Заметила, что его внимание вызывает дискомфорт не только у меня. Поэтому позволила себе немного расслабиться — показалось, что вроде не одна я интересовала куратора.

Из раздумий меня вырвал приказ ректора:

— А теперь каждый из вас выйдет по очереди ко мне и принесет клятву Коалиции и нашей школе защищать Свет до последнего вздоха! И не важно, будете ли вы служить в рядах объединенных сил или охранять ваш род, клан, семью. Свет — превыше всего!

— На защиту Света! — снова гаркнули курсанты и мы с Невель тоже.

Когда, наконец, давать клятву вышла Невель, я уже наизусть могла повторить слова, причем на незнакомом мне языке. Как шепнула Рыжуха — на драконьем. Красный круг светила коснулся горизонта; голод терзал не хуже разозленных ос из разоренного улья; хотелось пить и присесть. А я все слушала монотонные клятвы курсантов, которые повторяли слова за белым драконом. Ректора, похоже, это действо не утомило. Он был собран и спокоен.

И вот очередь дошла до меня, самой последней — и в этом мире ничего не изменилось! Хоть разок бы первой побыть, хоть где-нибудь!

Твердой походкой я вышла из строя и подошла к ректору, но не успела открыть рот, как он по-прежнему ровным голосом произнес:

— Я знаю и чувствую расу каждого присутствующего здесь курсанта. А тебя первую — нет! Ты сказала, что феида! Клятву давать тоже должна как феида!

Вглядываясь в ничего не выражающие голубые глаза дракона, сглотнула от волнения. Его белоснежные длинные волосы трепал ветер, а лучи закатного солнца отражались от них красным цветом, словно кровью обливая… Мне стало не по себе, и я тихо спросила:

— Это как?

— Выпусти крылья, скажи, кто ты и кем являешься по сути, а потом повторяй за мной слова клятвы!

В требовании чувствовался подвох, но, судя по ставшему настойчивым взгляду ректора, выбора мне не дали. А ведь только что размечталась побывать в чем-то первой. Пожалуйста — получите и распишитесь. Первая, в ком он сразу не распознал суть.

Я выпустила и раскрыла крылья, сразу поймав последние солнечные лучики, заряжаясь на ночь. И услышала шумный удивленно-восхищенный вздох окружающих. Знаю, что мои крылья, золотящиеся на закате, сейчас прекрасны, но в данный момент это меня отнюдь не радовало.

Потом громко и ясно произнесла, отметив в драконьих глазах мимолетное удовлетворение, словно от хорошо проделанной работы:

— Я — феида, я — Свет, я — лютый враг Тьмы и никогда не буду на ее стороне. Я, Лютерция Пчелка, клянусь… — дальше я повторяла слова за ректором.

В какой-то момент я отвлеклась от монотонно произносимых слов и вновь краем глаза заметила движение в одном из окон главного здания напротив площади. Повторяя слова, внимательно посмотрела в окно на втором этаже, где развевались белые занавески, словно знак капитуляции. Легкая ткань иногда заискивающе льнула к телу мужчины, стоящего в темном проеме. Причем к телу того самого черного дракона — командира звена, что спасали нас в человеческой деревушке. Отсюда я не видела его глаз, но чувствовала на себе пронизывающий взгляд, изучающий, будто ощупывающий, пробирающий до дрожи в коленках.

Не знаю, слышал ли он оттуда слова произносимой клятвы, но стоило моему сознанию уловить некоторый диссонанс в сказанном, вычленить лишние слова, он заметил это. Отметил, что я насторожилась и хочу отвернуться от него и… Снова это невероятное тягучее движение: черный дракон пошевелился, уперся ладонями о подоконник и словно весь подался ко мне, перетек темной патокой, притягивая взгляд, возвращая внимание, вынуждая продолжать смотреть и говорить… говорить… говорить слова клятвы.