Школа для мальчиков Кассандры Френч

Я опустилась на колени и, придерживая его яички одной рукой, другой закрепила ошейник под мошонкой, перекинув ремешки через пенис и закрепив их. Я почувствовала, что пенис начал твердеть, и старалась работать побыстрее, чтобы Оуэн не успел испачкать мне руки. Штырьки соприкасались с нижней частью мошонки, уютно разместившись в складках кожи. Я немного подтянула ремешки, и теперь ошейник сидел как влитой.

– Ну вот, – сказала я, поднимаясь. – Можешь надеть брюки. Тебе удобно?

Оуэн оделся и походил по подвалу, насколько позволяли кандалы и цепи.

– Немного тесновато.

– Это пройдет. Привыкай. Старайся побольше ходить, пока не перестанешь его замечать. Попробуй садиться, вставать, принимать любые позы. Я хочу, чтобы ты не чувствовал его, когда мы отправимся в город.

Выражение его лица стало таким трогательным, что мне захотелось его расцеловать.

– Мы поедем в город? И там будут другие люди?

– Именно о такой вылазке я и говорила. Завтра вечером.

– Но мне нечего надеть.

Эти слова лишний раз подтверждали, что мальчик кое-чему научился. «Мне нечего надеть». В такие минуты учитель может по праву гордиться собой.

– Не волнуйся, – сказала я. – Мы тебе что-нибудь подберем.

Я вытащила портновскую ленту и сняла с Оуэна мерки. В мужском отделе «Барнейз» я присмотрела очень неплохой костюм, завтра утром мне придется заехать туда еще раз.

До встречи в парке на Беверли-Хиллз оставалось три часа. У меня было предостаточно времени, чтобы облачиться в свой умопомрачительный туалет и вылить на себя флакон средства от мошек. Если мы, конечно, в самом деле, собираемся гулять в парке. Мне кажется, когда люди говорят, что Голливуд проглатывает людей заживо, речь идет не про комаров.

Впрочем, это не имеет значения. Ведь речь идет о Джейсоне Келли, а значит, как обещала настольная игра, в которую я играла в детстве, меня ждет Сказочное Свидание. Не сомневаюсь, этот вечер запомнится мне на всю жизнь.

Урок № 5 Как это делается

Прямота и беспристрастность. Только ради них я правдиво описываю все, как было. Радостное волнение, ликование, разочарование и унижение. Больше всего на свете мне хочется съежиться, натянуть на голову одеяло и не вылезать из постели пару месяцев, пока все ни разрешится само собой, но я твердо решила пройти этот путь до конца, оценивая себя прямо и беспристрастно, и проверить, принесет ли это свои плоды. Никаких размышлений, только факты.

Здравый смысл. Ноль. Вы слышали? Бывает ли оценка ниже? Нет, пожалуй, я должна поставить себе минус единицу.

Держись, Кесси. Ты справишься.

Без пяти семь я была в парке. Мне не хотелось показывать, что я сгораю от нетерпения, но я решила, что опаздывать не стоит. Я страшно торопилась, потому что провозилась сорок пять минут, решая, какое надеть белье: сексуальное, или то, что носят старые девы. Довод в пользу сексуального: оно сексуально, и этим все сказано. Довод в пользу стародевического: лифчик поддерживает грудь, трусики подтягивают живот. На самом деле все сводилось к простому вопросу: «Захочется ли сегодня вечером кому-то кроме меня смотреть на упомянутое белье?» В конце концов, я решила надеть стародевическое, а сексуальное взять с собой, намереваясь убить двух зайцев. Знай я, чем все кончится, я не стала бы ломать голову над всякой ерундой, а бежала бы в Канаду.

В десять минут восьмого Джейсона не было и в помине, и я начала нервничать. Единственным утешением для меня служило то, что, следуя его инструкциям, я не рассказала о свидании никому, даже Клэр, и о моем унижении никто не узнает. В придачу у меня разболелась рука, искусанная мурзиками. Мне удалось замаскировать ссадины при помощи жидких повязок, но если я слишком долго держала руку опущенной вниз, она начинала нестерпимо ныть, и время от времени мне приходилось поднимать ее ладонью вверх, становясь похожей на неудачную копию статуи Свободы.

В четверть восьмого я уже почти не сомневалась, что вся эта история с Джейсоном была обыкновенной галлюцинацией.

Когда в семь часов восемнадцать минут рядом со мной остановилось такси, я даже не взглянула в его сторону. Я напряженно вглядывалась в проносившиеся мимо «порше», «феррари» и тому подобные машины, на которых подобает ездить кинозвезде.

– Езжайте, – сказала я водителю такси, махнув ему израненной рукой. – Вы мне не нужны. Я подняла руку не поэтому.

– Как вам угодно, леди. Вы Кесси Френч?

На сей раз мне удалось обернуться надлежащим образом, медленно и надменно, – я отрепетировала этот жест дома перед зеркалом, – но меня ожидало разочарование. Водитель такси не был переодетым Джейсоном Келли.

– Откуда вам известно, как меня зовут? – спросила я.

Водитель тяжело вздохнул и стряхнул со своей груди крошки начо.[11] Он явно тратил на меня драгоценное время ужина.