Школа двойников

Два широких и высоких окна были тщательно заложены кирпичом. Кладка аккуратная, швы ровные. Здесь работали на совесть и кирпичей не жалели.

– Почти замок Иф… – Саша постучал по нижнему кирпичному ряду.

– А что я говорил? Выбраться отсюда невозможно.

– Ты словно победу празднуешь! Можно подумать, это не нас засадили в каменный мешок, а мы изловили злодеев и теперь радуемся, что они не сбегут.

Пока мужчины продолжали выяснять отношения, Лизавета уже при свете осмотрела протори и убытки, нанесенные ее внешности и костюму в ходе ночных боевых действий.

Хваленые итальянские колготки представляли печальное зрелище – не только здоровенная дыра на колене, но и множество стрелок на лодыжках и выше. Причем с каждым движением их становилось все больше. Суровый закон колготочной природы – начавшие рваться колготки стремятся расползтись как можно быстрее.

Французское пальто тоже шили не для драк и погонь. Помимо отвратительных пятен, имелся еще порванный рукав. Наверное, авария произошла, когда Лизавету уронили на запорошенный снегом асфальт. Ссадина на колене была довольно большой, но уже не кровоточила. Болело и запястье, хотя там видимых повреждений не было – скорее всего, Лизавета подвернула руку во время падения.

Может, и неплохо, что сначала они сидели в кромешной мгле – если бы Лизавета сразу увидела, как выглядит, ей стало бы худо. А так привыкала постепенно. Она щелкнула замком заколки и распустила волосы. Расчески и гребня, конечно, не хватает…

– Вот! – Георгий извлек из кармана пальто (он и в самом деле был бездонным) круглое зеркальце и расческу. Запасливый мужик.

– А перхоти у тебя нет? – Лизавета внимательно оглядела расческу.

– В данной ситуации это не важно. Лучшее средство, как известно, гильотина. А если все же выберемся, придется попользоваться «Хед энд Шоулдерз».

– Неужели выберемся? – шаловливо спросила Лизавета.

– Свет – хороший знак, – совершенно серьезно ответил Георгий.

Некоторое время все молчали. Саша стоял у заложенного кирпичами окна и шкрябал цемент. Лизавета пристроила на выступ подоконника зеркальце и тщательно причесывалась. Георгий курил.

– Они что же, так и думают сгноить нас здесь? – Саша отковырнул довольно большой кусок засохшего раствора. – А потом раскидают по подвалам наши тела. Милиция констатирует естественную смерть – кто от голода умер, кто от жажды, а может, и инсульт с инфарктом подвернутся! – Он швырнул комок цемента в угол.

– Я же сказал, не все так безнадежно. – Георгий аккуратно потушил окурок и бросил его в тот же угол.

– Правильно, чтобы пожара не было, – одобрила его действия Лизавета.

Прошли еще полчаса. Или час. А то и два. Когда ждешь, причем и сам толком не знаешь, чего именно ждешь, – время тянется, как мыльная опера.

– Интересно, уже утро? – наконец спросила Лизавета.

Мужчины поглядели на часы.

– Половина восьмого.

– Мои стоят.

– Тихо! – Георгий, стоявший возле дверей, резко обернулся и отпрыгнул к центру комнаты. – Слышите?

Все замерли.

– Это слуховые галлюцинации, – констатировал Саша.

– Сам ты галлюциноген… – начал было Георгий, но договорить не успел.

Двери с грохотом отворились. На пороге стоял высокий, почти монументальный мужчина.

Лизавета узнала высокомерного хозяина школы телохранителей

– Андрей Викторович!

– Доброе утро. Ваши часы идут правильно. Сейчас действительно половина восьмого!

Андрей Викторович ничуть не изменился. Такие же барственные интонации, круглые фразы, надменная обходительность. Но то, что казалось если не естественным, то вполне приемлемым в офисе европейского образца, теперь смотрелось как унизительный наигрыш. Лизавета почувствовала холодок в позвоночнике. Уж больно фальшивым был взятый Андреем Викторовичем тон.

– Теперь вы с другим спутником, Елизавета Алексеевна. Вашего коллегу зовут…

– Александром… – угрюмо буркнул Маневич и отошел в дальний угол.

– Знаю, знаю, – закивал Андрей Викторович, – видел репортажи.

– И понравились? – Хозяин школы явно произвел на Сашу неблагоприятное впечатление. Он видел его впервые – интервью с Саввой не в счет, тогда Маневич разгадывал тайну видеозаписи.

– Не очень. Есть передержки…

– Еще бы, – моментально отреагировал Саша, – там ведь показывают арестованных преступников.

– Что вы хотите этим сказать?

Лизавета, стоявшая в другом углу, подошла поближе к коллеге, ей казалось, что рядом с ним безопаснее. Хотя думать и говорить о безопасности, когда тебя захватили неведомые, но могущественные заговорщики, глупо.

– Саша знает, что мы с вами спорили насчет частного сыска и его связей с преступным миром. Теперь выяснилось, что они теснее, чем мы предполагали. Вы – живой аргумент! – Лизавета старалась говорить спокойно и язвительно.

– Это вы меня преступником назвали? Ну-ну… – Хозяин школы телохранителей чувствовал себя еще и хозяином положения. Журналистские намеки его нисколько не тревожили. Ответить по существу он не посчитал нужным. – А вот вас я не знаю… У вас и документов с собой никаких не было. Только пистолет… Так кто вы?

Георгий молчал. Вместо него опять вступил в разговор Саша: