Школа двойников

Лизавета сидела в своем кабинете и сочиняла заключение: «Вы увидели три репортажа. Сгорели несколько домов, сгорели так, что этим заинтересовались спецслужбы. В одном из этих домов работала школа телохранителей, там тренировали двойников, их учили гримироваться, двигаться, говорить и действовать так, как двигаются, говорят и действуют помощники и охранники кандидатов в президенты. Те, кто знал или мог знать об этой школе, умирали, иногда при странных обстоятельствах. Таковы факты. Далее мы позволим себе сделать некоторые предположения. Судя по всему, кто-то готовит заговор, напрямую связанный с грядущими президентскими выборами, готовит „выход“ на ряд основных кандидатов в президенты или провокацию, причем старается сохранить строгую тайну… Этот „кто-то“ способен на убийство, подлог, похищение… Можно считать доказанным, что в ходе предвыборной борьбы используются чисто уголовные методы. Уже давно не новость, что Россия превращается в криминальное государство. Люди, уличенные в мошенничестве, заседают в Думе, сотрудников аппарата правительства можно увидеть за одним ресторанным столиком с „криминальными авторитетами“. Такого рода фактами никого удивишь. И вот еще серия фактов…»

Лизавета застонала и отвернулась от компьютера. Ничего не получалось. Общие слова. Пустота. Она позвала на помощь Маневича…

– Ничего не выходит!

– У тебя? – Саша тихонечко свистнул, – Ни за что не поверю…

– Мы зря не послушались Георгия!

– Это и сейчас не поздно сделать. Только что же это такое происходит? Великая Лизавета готова поднять лапки вверх?

Лизавета встала и принялась ходить по комнате. Она не любила, когда ее подначивают.

– У нас мало информации…

– Что? Мы лично видели этот дом-крепость. Мы еще сегодня утром чудом выбрались из волчьего логова, а ты говоришь – нет фактов! А Андрей Викторович? А Леночка? А психологи? А отравленный Савва? А Георгий твой, черт его побери? Это не факты? – Саша с разбегу плюхнулся на гостевой диван и начал хлопать себя по карманам джинсов.

– Факты, – вздохнула Лизавета, присаживаясь с ним рядом. – Это факты, а я говорю об информации. Наверняка мы знаем только то, что существует некий заговор с двойниками. И все. Кто в заговоре, какова его цель – нам совершенно неведомо.

– Мы знаем, что идет грязная игра! – Саша на секунду прервал свои поиски.

– И все? Об этом каждый знает… Можем выйти на улицу и спрашивать прохожих, идет ли грязная игра в верхах. Девяносто пять процентов ответят, что идет!

Теперь Саша взялся за карманы куртки. Через несколько мгновений он нашел сигареты, но не свои, а оператора Байкова, который курил «LM». (Маневич наотрез отказался заехать домой переодеться, и Лизавета выделила ему свитер и операторскую куртку – о том, откуда у нее в доме столь специфическая деталь туалета, Саша деликатно не спросил.) Он открыл пачку и трясущимися от злости руками протянул ее Лизавете, забыв, что та на данном этапе жизни не курит. Лизавета, конечно же, отказалась.

– А я покурю, надо успокоиться! – Он щелкнул зажигалкой.

– От волнения закуривают в плохих детективах, – тихонько произнесла Лизавета.

Зазвонил телефон. Саша невозмутимо снял трубку, нажал на рычажок и положил ее рядом с аппаратом. Потом набрал одну цифру, чтобы не мешал навязчивый зуммер.

– А я и попал в плохой детектив. Ты уже второй раз меня заводишь. Тогда не дала сюжет сделать, и сейчас не понимаю, какого рожна тебе надо.

– Не рожна, а информации. Я не хочу бросать булыжники в воду и любоваться кругами на воде. Не хочу действовать по-обывательски. Не хочу просто сплетничать о власть имущих.

– Обыватели – те действительно сплетничают. А у нас убийственные данные!

Снова раздались телефонные звонки, теперь звонили по местному. И опять Саша решил не отвечать.

– Хорошо, – холодно улыбнулась Лизавета. – Вот текст. Может, допишешь? Так, чтобы без общих фраз! Кто в заговоре? Кто? Никому не ведомый Андрей Викторович? Мы даже фамилии его не знаем! Мы даже не знаем, в каком качестве туда вписались депутаты Зотов и Поливанов! – Она перешла почти на крик.

– Так это только начало! – крикнул в ответ Маневич. Голос у него был куда более звучным.

– Начало! У нас всегда начинается и кончается одинаково: преступление есть, виноватых нет!

– А почему именно я должен отвечать за всю страну! Здесь конкретное дело! – Они стояли друг напротив друга и орали так, что, наверное, было слышно в студии на первом этаже.

– Потому что ты торопишь, гонишь, как на пожар, с этим пожаром!

Докричать они не успели. Заявилась та самая муза телефонной информации, которая еще утром сулила Саше неприятности.

– Ну и шумно тут у вас. Понятно, почему Эфирный дозвониться не может… – Девица внимательно разглядывала комнату и спорщиков. Лизавета готова была поручиться, что она какое-то время подслушивала под дверью. Впрочем, пусть! Все равно ничего не поймет.

– А ему что надо? – Саша яростно глянул на девицу и с трудом сдержался. Она походила на чрезмерно любопытную абиссинскую кошку – худая, злая, с остреньким носиком и еле заметными усишками. Так и хотелось бросить ей классическое «брысь!».