Школа двойников

– Это какой-то телевизионный генерал в лампасах. Он тут пишет, цитирую, что собирается превратить нас всех «в телевидение быстрого реагирования, которое будет формировать общественное мнение по жизненно важным вопросам на новом этапе развития России». Он хочет, чтобы мы в эфир ходили двадцать четыре раза в сутки, – продолжал горячиться Саша.

– Ну, положим, не двадцать четыре, а двенадцать, – ввернула справедливая Лизавета.

– Не важно! Вот вы, Светлана Владимировна, можете мне разъяснить, что такое «принцип действенного фактора» и как я должен писать «пьесу дня»?

Верейская откашлялась:

– Милый, я-то старуха, мне что! Я им сразу сказала: я уже столько на своем веку видела! И кукурузу сажала на телеэкране, и петербургские наводнения, когда воды якобы по пояс, показывала. Я могу и умею по-всякому. Вот вы, молодняк, как же вы это терпите?

Слово «молодняк» Верейская произносила так смачно, что комната сразу превращалась в зоопарк, хотелось прислушаться и принюхаться – где здесь веселые трехмесячные медвежата и куда делся недавно родившийся лисенок?

– Не переживай, Сашенька, пьесу дня будем писать мы с Елизаветой Алексеевной. Тебе же придется стать бойцом бригады особого назначения, занятой выпеканием горячих новостей. Но печь ты их будешь так, чтобы это помогло философски осмыслить жизнь.

Лизавета тоже внимательно прочитала информационную программу-максимум. Новый руководитель плюнул бы в лицо тому, кто сказал бы, что предложенное им «планов громадье» очень напоминает план построения социализма в одной отдельно взятой стране или более скромный проект разворота сибирских рек. Тем не менее он намеревался перестроить новости именно в этом духе.

– Главное, как формулирует! – не мог успокоиться Саша. – Событие необходимо представить так, чтобы чувствовался нерв – Боже! – нерв современной жизни! Надо создать эффект сопереживания! – Он вскочил от возмущения. – Этот котище будет учить меня переживать!

Такие или почти такие стоны можно было услышать сейчас почти во всех редакционных комнатах «Петербургских новостей», в телевизионной кофейне, а также около близлежащих пивных ларьков и в придворных кафе и барах. Творческие и технические сотрудники стонали, прихлебывая кофе, чай, коньяк, пиво, мартини или джин с тоником.

– Ладно еще учил бы только переживать! – печально сказала Лизавета.

– Что значит «ладно еще»! – Саша гордился своим умением снимать трогательные или пламенные сюжеты. – Я не хочу идти в ученики или подмастерья!

– Самое печальное, – продолжала Лизавета, пропустив последнюю реплику мимо ушей, – это эксперимент над новостями как таковыми. Он пишет о принципиально новом подходе к информации, о новой новостийной технологии! Причем имеет в виду не собственно технологию, которая определяется техникой, – не о спутниках и тарелках, не о цифровых камерах и монтажных идет речь. Речь идет о «подходе». – Лизавета и в эфире умела играть голосом, превращая обычное слово в насмешку, сейчас это вышло особенно удачно. – Все равно что изобретать по новой велосипед или колесо. В принципе, любой человек со средним и при этом «очень средним» образованием может обосновать что угодно, да так гладко, что профаны будут балдеть и тащиться, да еще выложат за это миллиарды. Вспомните, больше двух лет академики твердили, что никакой красной ртути нет и быть не может! А сколько было желающих экспортировать сей стратегический товар!

– С красной ртутью другое, я этим занимался. – Будучи человеком увлекающимся, Саша Маневич так или иначе занимался всеми шумными делами последних лет. – Люди просто мыли деньги, продавали рубли за валюту, ни покупатель, ни продавец ни секунды не верили в чудо красной ртути. Это была отмазка для властей, просто так рубли не вывезешь, доллары не легализуешь. Я бы назвал эту операцию «черный бартер»!

– Может быть, не знаю. – Сбить Лизавету всегда было непросто, вместо отвергнутого аргумента она умела находить два новых. – Президиум Академии наук ежемесячно получает больше сотни проектов вечных двигателей. Если такой проект увидит человек неподготовленный, он решит, что землянам больше ни к чему искать новые источники энергии – зачем, если есть один, вечный?

– А у нас что – вечный двигатель?

– Конечно, один новостийный «нон-стоп» чего стоит. Я бы вообще отправляла в мусорную корзину все заявки на производство информационных программ, в которых есть слова «новый подход к информации». Со времен Троянской войны и похода аргонавтов за Золотым Руном подход к информации один и тот же – все, что нарушает привычный порядок вещей, становится слухом, легендой, мифом или репортажем. Это, кстати, и к вопросу о хороших новостях. Если завод работает, если крестьянин убирает урожай, если учитель проводит урок – это просто жизнь.

– А вам, молодым, только чернуху подавай. Ты красивая девушка – и все про убийства, про пожары, про аварии. Вампиризм какой-то, психическая болезнь! Нельзя быть такой кровожадной!