Школа гетер

— Сыпь деньги сюда! А теперь дай мешок мне и опустоши второй!

Пока Дарей возился со вторым мешком, Лаис нагребла в первый гальки и песка из кучи у ворот. Потом наполнила второй, затем третий и четвертый мешки, деньги из которых тоже были высыпаны в хламиду. Мешки снова навьючили на ослов. Затем Лаис отсчитала пятьдесят мин, оторвала от хламиды край и завязала деньги в два узла: один очень большой, второй гораздо меньше. Схватила узел поменьше, согнулась, закряхтела, но все же кое-как смогла поднять его. Показала Дарею на большой узел:

— Бери! Сможешь дотащить?

По подсчетам Лаис, приданое Нофаро составляло не меньше, кабы не больше двухсот мин. Тяжеленный груз! Однако Дарей вскинул его на спину без особых усилий и вдобавок забрал у Лаис ее ношу:

— Я сам все понесу. Беги вперед и останови этот ужасный торг!

Девушка бросилась обратно в здание школы.

Гелиодора, завидев ее, просияла:

— Наконец-то!

— Что там происходит? — спросила запыхавшаяся Лаис.

— Они почти уговорили Никарету отдать им Нофаро! Сказали, что у них случайно оказалось при себе тридцать мин, но за ними нужно сходить к воротам!

Лаис мысленно похвалила себя за предусмотрительность и махнула подошедшему Дарею:

— Маленький узел держи при себе, а большой ставь сюда. Гелиодора, сядь на него и не вставай, даже если тебя будут гнать палкой! Если в самом деле будут гнать, поднимай крик и зови на помощь. Поняла?

— Нет, — помотала головой Гелиодора.

— Неважно! — отмахнулась Лаис. — Потом объясню. Главное — не сходи с места! Дарей, вперед!

Стражник вышел из-за колонны, неся красный узел с пятьюдесятью минами так легко, словно там лежала всего лишь одна лепешка [48].

Нофаро вскрикнула и пошатнулась. Все изумленно уставились на Дарея.

— Кто посмел?! — сердито воскликнула Никарета.

— Вот! — выдохнул Дарей. — Вот деньги! Возьми их и отдай мне Нофаро!

— Да ты спятил?! — воскликнула Никарета. — И как посмел ворваться сюда? Кто пропустил тебя? Привратник будет бит плетьми, а ты… Кто ты такой, что посмел войти в храм без позволения?

Лаис и Гелиодора испуганно переглянулись. Простак Дарей все испортил своей прямотой и отсутствием вежливого обхождения! Обращается с великой жрицей, будто с торговкой на базаре!

Где его сообразительность, которой он блистал в Афинах, во время разговора с Орестесом? Поглупел от любви? Ох, не ко времени!

Еще одно слово — и рассерженная Никарета вызовет охрану, которая навалится на Дарея. Он, конечно, так просто не дастся, начнется свалка… И тогда все пропало: Нофаро или оставят в школе, чего она не выдержит, или отдадут этому тощему носатому Паталию, который легко и охотно поверил клевете и отказался от девушки, а теперь, когда она вдруг оказалась богатой невестой, готов заключить ее в свои объятия. Нет, этого нельзя допустить!

Лаис взглянула в ставшие огромными от волнения глаза Гелиодоры, попыталась улыбнуться, поняла, что это получается плохо, — и, выскочив на середину зала, бросилась на колени перед Никаретой.

Немедленно рядом с ней, с грохотом уронив узел с деньгами, рухнул Дарей, к которому, похоже, воротился разум, и стражник понял, что положение надо как-то поправлять.

— Великая жрица, прости! — воскликнула Лаис. — Это я привела в храм Дарея, стражника водоносов. Он хочет жениться на Нофаро, он любит ее, а она любит его. Дарей хочет забрать Нофаро из храма, а она только и мечтает вернуться к жизни обычной женщины. В школу ее отправили против воли, приезжие из Триполиса подтвердили это. О великая жрица! Нофаро, Дарей и я — мы взываем к твоей милости и доброте! Нофаро никогда не станет хорошей служанкой Афродиты Пандемос! Сегодня она готова была перерезать нить своей жизни, только бы не пойти на матиому по тайному мастерству гетеры.

— Ага, значит, она не лепешку гнилую сожрала, а выпила рвотное средство! — взвизгнула Маура. — Я так и знала, что тут дело нечисто!

— Это правда? — повернулась Никарета к Нофаро, и та, зажмурившись от страха, кивнула.

По рядам собравшихся пробежал шепоток не то возмущения, не то священного ужаса.

Обмануть великую жрицу… Обмануть наставниц… Обмануть Афродиту, в конце концов!

— Великая жрица, не гневайся на нее! — почти закричала Лаис, понимая, какое прегрешение совершила Нофаро, и ужасаясь гнева, который может на нее обрушиться. — Нофаро хочет быть женой и матерью! Она служит Афине и будет служить Гере, но не Афродите! Она готова на все, только бы сохранить свою невинность!

— Невинность? — изумленно повторила Никарета. — Да ты в своем уме?!

— Невинность?! — взвизгнула Маура, а по рядам девушек пробежал недоверчивый смешок. — Да ведь всем известно, что она по ночам бегала к этому стражнику и отдавалась ему! Херея видел их тайные свиданья!

— В самом деле? — повернулась Никарета к евнуху, и его всегда невозмутимое толстощекое лицо вдруг выразило смущение и смятение, причина которых была понятна Лаис, как ясный день.

Еще бы! Опровергнуть слова Мауры — значит поссориться с ней. А если Херея подтвердит, что видел эти тайные свидания, но не сообщил об этом великой жрице, его ждет непременное наказание за молчание.