Школа гетер

— Что тут происходит? — подбежал к девушкам здоровенный молодой надсмотрщик с хмурым лицом. — Иди своей дорогой, раб! Чего стал!

Лысый устало засеменил прочь, но вскоре снова остановился, обессиленный.

Надсмотрщик замахнулся было плетью, но тут его взгляд упал на Нофаро… И хмурое лицо вмиг разгладилось. Он так и ахнул:

— Эдакая красота! Скажи, милая, когда и где можно с тобой встретиться?

Его ручища жадно потянулась к обнаженной груди девушки.

— За то, чтобы коснуться твоих спелых яблочек, я готов отдать все свое месячное жалованье, а то и годовое!

Нофаро смутилась, сделала движение, чтобы прикрыть лицо краем покрывала, как делают скромные девушки, встречая взгляд мужчины, потом спохватилась, что на ней нет не только покрывала, но и вообще ничего, кроме тоненького пояска, совсем перепугалась — и бросилась бежать. Надсмотрщик с восторгом смотрел, как колышутся ее роскошные телеса.

Глядя на его раскрасневшееся от вожделения лицо, Гелиодора громко прыснула, вспомнив жалобы Нофаро. Лаис тоже стало смешно, однако она опасалась разозлить человека, с которым ей нужно было кое о чем поговорить.

— Мы еще аулетриды, господин, — пояснила она. — Встречи с мужчинами нам пока не разрешены.

— Но скажи хотя бы имя этой красавицы! — взмолился надсмотрщик.

— Скажу, — кивнула Лаис. — Если ты мне скажешь, как зовут этого человека и откуда он взялся в службе водоносов.

Она указала на раба, так похожего на Фания.

— Откуда взялся? — пожал плечами надсмотрщик. — Надо думать, с невольничьего рынка, оттуда же еще! А зовут его совсем не Фаний, как ты сказала, а Килида.

— Килида?! — изумилась Лаис.

— Ну конечно. Настоящего имени он не помнит, мы сами его так назвали из-за родимого пятна на его левом плече [35].

— У него пятно на плече?! — так и ахнула Лаис.

Перед глазами возникла палуба пентеконтеры. Толстяк в синем гиматии, только что полулежавший в тени борта, неторопливо поднимается и воздевает руку, уговаривая мореходов умерить свою похоть и пощадить Орестеса. Край гиматия соскальзывает к его левому плечу, и становится видно большое родимое пятно…

Лаис кинулась за рабом, схватила его за руку и резко повернула к себе. От этого движения драный лоскут ткани, в который он был облачен, сполз с его плеча, и…

— Фаний! — воскликнула Лаис восторженно. — Это ты! Что ты здесь делаешь?! Как попал сюда?! Кто тебя продал в рабство? Где Орестес? Он еще жив?!

Раб с ужасом смотрел на нее и все пятился, пятился, пытаясь вырвать свою руку из ее цепких пальцев и убежать.

— Конечно, за то, чтобы познакомиться с твоей подругой, я тебе многое готов позволить, красавица, — пробурчал надсмотрщик, — но смотри, ты до смерти перепугала Килиду.

— Никакой он не Килида! — закричала Лаис. — Говорю тебе, его зовут Фаний! Это торговец из Афин, у него дом близ Пирейских ворот, что между Пниксом и Мусейоном. А возле дома растут три серебристые оливы. У Фания красивая молодая жена, у него есть друг Элий, который живет в Пирее и держит там лесху, постоялый двор. Фаний, Фаний! Если ты забыл меня, то, может быть, помнишь Элия? А свою жену? А Орестеса?!

Ничто не дрогнуло в лице раба, а в испуганных, но пустых глазах не вспыхнуло ни искорки памяти.

— Наверное, ты все же ошиблась, — в один голос сказали надсмотрщик и Гелиодора.

— Это он, он! — твердила Лаис. — Я ничуть не сомневаюсь в этом. Точно такое же родимое пятно было у Фания! Думаю, что он отправился в плавание по своим торговым делам, но попал в плен к пиратам, которые и продали его в рабство. Наверное, от страха и побоев он лишился памяти. Но он свободный человек, и ему должна быть возвращена свобода! Ах, если бы я могла его выкупить и отправить в Афины! Я бы отдала ради этого все, что у меня есть!

Надсмотрщик смотрел на Лаис с любопытством.

— Ты очень добрая девушка, — протянул он. — Я никогда не видел таких, как ты! А скажи, твоя подруга, та, которая убежала, она тоже не только красивая, но и добрая?

— Нофаро? — переспросила Лаис. — О, конечно! Она еще добрее, чем я!

— Это правда, — подтвердила Гелиодора. — Свет не видывал такой милой, ласковой и доброй девушки.

— И какое счастье, что всего этого так много! — простодушно воскликнул надсмотрщик, очерчивая в воздухе два здоровенных полушария сначала на уровне своей груди, а потом сзади.

Гелиодора расхохоталась, и Лаис тоже не могла удержаться от смеха. Даже на лице Фания появилось бледное подобие бессмысленной улыбки, которая, впрочем, тут же обратилась в испуганную гримасу.

— Девушки, передайте вашей прекрасной подруге, что стражник Дарей отдает ей свое сердце и почтет за честь посетить ее, когда правила школы это дозволят, — торжественно заявил надсмотрщик. — Пусть я родился третьим сыном, но у нее я пожелал бы оказаться первым гостем, и ради этого теперь буду откладывать все, что мне удастся заработать! Сказать по правде, я бы даже женился на ней, даром что она уже давно не девица и ее ждет участь гетеры!

— Э… — вдруг протянула Лаис, и на ее лице появилось выражение сомнения.

— Что такое? — насторожился Дарей. — Только не говори, что у нее уже есть покровитель!