Школа министров

- Не навек расстаемся, — говорил он. — Ваш главк будет обслуживать наш комплекс. Так что точек соприкосновения больше чем достаточно.

- А если я тут без вас башку себе сверну? — спросил Сергей.

- Не свернешь. А если что не так, приезжай ко мне: без дела не останешься. Мне бы такого, как ты... Развернулись бы и по широте и по долготе...

Домой Сергей явился поздно. По его лицу Кира догадалась: что-то случилось.

- Алтуня, ты вроде бы не в себе?

- А в ком же я?

- Что произошло? От тебя пахнет водкой. Фу!

Он повел плечами, хотел прошмыгнуть в свой кабинетик.

- Ужинать не буду. Наужинался.

- Вижу.

Они загородила дорогу. Стояла, устремив на него укоряющий взгляд. Такого еще не бывало.

- Выкладывай все.

- Нечего выкладывать. «Пустите тигра в свой бензобак!» — это заграничная реклама бензина марки «Эссо».

- Великий человек, не томи. Мне ли не знать тебя? Дипломата из тебя никогда не вышло бы: все на лице написано. С чего это ты вздумал выпивать?

- Не выпивать, а пить. Я пил, как последний алкаш.

- Зачем? Что с тобой, что случилось?

- Ладно, сдаюсь, — сказал он устало и плюхнулся на стул. — Выпер Ступакова с его должности! Выпер... Доходит? Вот потому и напился. С радости. Наконец-то! Как и предсказывал Петенька.

- Кто выпер? — не поняла она.

Он набычился, смахнул пьяную слезу.

- Кто-кто! Я выпер.

- То есть как выпер? Анатолия Андреевича?

- У нас один Ступаков. Тот самый, который взрастил и вскормил меня. Вот я его и выпер.

Она была озадачена. Все еще не могла сообразить, что же случилось.

- Куда выпер?

- Обратно в Сибирь. Пусть старик гуляет по тайге, а я буду сидеть здесь в тепле, в его кабинете, на его местечке, нагретом для меня. Ловко?!

Она наконец все поняла:

- Анатолий Андреевич правильно сделал, что решил уехать отсюда. Он очень любил Аксинью Петровну, и жить в квартире, где каждая вещь напоминает о ней... Я на его месте тоже не смогла бы.

- Я не собираюсь помирать. Жалко старика, аж слезы брызжут из глаз. Жалко. Зачем он так?

Кира погладила его по голове.

- Да какой же он старик: всего шестьдесят с хвостиком. Разве это возраст для такого мужчины? Еще жениться может. Успокойся. Это у тебя от нервов. Заработался. Нельзя так.

Он недоверчиво взглянул на нее.

- А я его считал стариком. Может быть, ты и права, Кирюха? Пусть едет. Я как-нибудь тут вывернусь. Вывернусь ведь, а?

- Вывернешься. Не поддавайся только эмоциям. И не пей.

- Ну, это само собой. Просто защемило, хоть вой. Да я трезвый совершенно. Не веришь? Хочешь, решу задачку с интегралами?

- Иди приляг, а то детей разбудишь. Задачку завтра решишь.

- Хочу Скатерщикову позвонить.

- В одиннадцать часов ночи? Он спит.

- У них уже утро. Нечего вылеживаться, маркетинг ему под лопатки! В замы не возьму. Нет талану, не пришьешь к сарафану.

- Завтра позвонишь.

- Завтра так завтра, — покорно согласился он. — Ту би ор нот ту би? Или в переводе на русский: пошло так на лад, что и сам тому не рад.

5

Переход Алтунина в новое качество свершился почти незаметно, если не считать того стресса, тех самых эмоций, которые так удивили Киру.

Она вдруг обнаружила, что муж ее не такой уж зачерствелый, как иногда казалось. В нем бьется живая, ищущая, страдающая душа, не всегда понятная в своих крайних проявлениях. Нет, он не сухой прагматик. Просто умеет скрывать внутреннее кипение, и потому его азарт подчас представляется бездушным, лишенным жалости и сострадания. Очень уж большими глыбами перебрасываются эти люди, занятые управлением. Они в самом деле испытывают невероятное давление своего небесного свода.

После того памятного вечера Кира стала, кажется, еще больше ценить мужа. Бог ты мой, она целый год бьется над диссертацией, и конца не видно работе, а Сергей за то же самое время совершил почти невероятное восхождение.

Она привыкла чувствовать себя как бы старше, разумнее мужа. Но теперь ощутила себя слабой маленькой девочкой, которую этот кузнец с толстой шеей возносит своими загрубелыми руками в сияющие выси.

Она восхищалась им. Восхищение перешло чуть ли не в обожание, когда пригляделась, как легко он ориентируется в сложных, запутанных людских отношениях.

Кира открывала все новые и новые грани его личности.

В институте Алтунину с трудом давался английский язык. А когда возникла потребность общаться с иностранцами, обложился словарями, разговорниками и вдруг затараторил по-английски. Однажды объявил:

- Итак, мать, начинаем операцию под кодовым названием «Маркетинг».

И, не сбиваясь, не заглядывая в бумажку, прочел на английском целую лекцию по основным направлениям и методам изучения покупательского спроса.

- Можешь не аплодировать, произношение варварское: хоть орех в рот клади, чтоб по-аглицки получалось. Особенно бесит это «the».

Он немного кокетничал и ждал восторгов. Она восторгалась:

- Тебя хоть сейчас в Гайд-парк.